— Да я всё понимаю. Не до звонков было… Мы уже едем. Через минут десять уже у клиники будем.

— Хорошо, жду.

Спустя названное время они вошли в палату.

На душе стало немного теплее, когда мама обняла меня и села рядом, а папа топтался у кровати, расхаживая по палате.

— Девочка моя… — гладила она меня по волосам.

— Мама… — заплакала я, ощутив родное плечо.

Папа тоже подошёл к нам и обнял обеих.

— Крепись, моя хорошая. Крепись. Ты старалась. Ты хотела его защитить. Но не смогла, и ты ни в чем не виновата. Просто так бывает.

Эти слова поддержки так тронули меня, в то же время напомнили о моей боли, что я расплакалась ещё горше, ещё сильнее… Но мне словно становилось немного легче. С мамой и папой всё немного легче… Жаль, что они не смогут остаться со мной. Скоро уйдут, и я опять останусь наедине со своими бедами и болью.

— А у нас для тебя кое-что есть, — улыбнулась мама сквозь слёзы.

Я даже не знала, как реагировать. С одной стороны, мне было всё равно на всё, что происходит в этом мире, меня топило в моём море боли. Но, с другой стороны, я ощутила лёгкое любопытство и заглянула в экран смартфона, который показывала мне мама. На дисплее воспроизводилось видео: маленький белый щенок, похожий на плюшевого мишку, прыгает за угощение в руке моей мамы, а потом радостно виляет хвостом, когда она отдает щенку его…

— Вы купили собаку? — удивилась я.

Папа всегда был против. И я, и младшая сестра Линда просили его неоднократно — без животных в доме скучно… Но он был резко против: шерсть, ободранная, возможно, мебель, походы к ветеринару и выхаживание щенка… Всё это не воодушевило его. А теперь вдруг он сам проявляет инициативу и заводит щенка.

— Не совсем, — ответила мама. — Елена привезла её… Просила принять как подарок от Романа, на память о дружбе…

Сердце больно кольнуло от звука его имени. Он сделал мне подарок?

Он все ещё помнит обо мне? Но явно сказал — о дружбе…

Значит, ему просто жаль меня, и не более того…

Я включила видео ещё раз. И даже улыбнулась.

Пёс очень милый. У меня появилось желание прикоснуться к его пушистой белоснежной шёрстке.

Что ж… Спасибо Роме за его подарок. Мне приятно, что он хотя бы хорошее не забывает и старается помочь даже на расстоянии и с учетом того, что сам он вполне счастлив, у него есть своя семья, а ко мне он больше ничем не привязан. Нет, он не рад потере нашего ребёнка, он говорил по телефону об этом искренне, он не радовался этому. Но факты — упрямая вещь, и факт, что ребёнка больше нет, а значит, и последняя ниточка между нами надорвалась вчера…

Я снова смахнула со щек слезы. Мне уже кажется, что эта боль никогда меня не оставит и я так и буду жить до конца своих дней словно в аду.

— Мы её Черри назвали, — сказал папа. — Не могла же псинка без имени жить, пока ты не вернёшься домой. Ты не против?

— Нет, не против, — покачала я головой. — Хорошее имя… И ты не против собаки?

— Я? — смутился немного отец. Да, сам бы он её, конечно, не купил. Но, видимо, посчитал, что так будет лучше для меня, а ради меня он готов пойти на многое. — Тебе же подарили. Что ж мы её — под зад на улицу? Вернёшься домой — сама решишь, что с ней делать.

Принесли обед — снова бульон и ложку. Я с некоторым отвращением посмотрела на него. Есть не хотелось совершенно. Но мама поймала мой взгляд и, кажется, всё поняла.

— Лада, ты вообще что-то ела со вчера? — спросила она меня.

— Воду пила, — ответила я.

— А ела когда нормально в последний раз?

— Не помню, — пожала я плечами.

— Всё ясно, — вздохнула она и поднялась со своего места.

Взяла контейнер с бульоном и ложку и вернулась ко мне. Отвинтила крышку и зачерпнула ложкой горячей жижи.