Поднимается адвокат В. В. Бондаренко. (Потом я спрошу у Владимира Васильевича, почему он задал этот вопрос, вроде бы и не относящийся к его подзащитному Круглову, и он скажет: «Как вы не понимаете, что речь идет о тех негативных явления, которые осуждены съездом партии…»). Вопрос у Бондаренко к профессору тоже не из простых:

– Вот вы говорите, что руководство знало, министерство знало, а почему не знал коллектив? Почему вы в открытую не поставили вопрос перед всеми, что сына надо от наркомании спасать? Почему тайну из этого делали?!

– Да о таких вещах еще недавно было принято говорить шепотом да полушепотом… – Профессор говорит это сгорбясь и очень тихо. Его слова подтверждает и жена Рустэма Наиля Гатауллина, тоже врач: «Да, мы скрывали все от коллектива. Мы хотели как лучше…».

Да, они хотели как лучше… Они знали, что врач может взять наркотики только у среднего медперсонала – но боялись вынести сор из избы, поговорив начистоту с людьми, от которых зависело, чтобы ампулы не попадали к Рустэму… Нам от души жаль профессора, человека очень заслуженного, – когда он в зале суда скажет: «Как учитель сына, как отец и как его коллега, наконец, я желал для него совсем другого», – у многих в зале защиплет в горле. Но нам не менее жалко и Флориду Шацких, которая теперь надолго разлучена со своим маленьким четырехлетним Рустиком, и отца троих детей Мухамадиева, который не смог отказать в упаковке ампул сыну такого уважаемого человека, и сидящего на скамье подсудимых врача Круглова, и многих других, кто еще бы оказался втянутым, если бы органы не взяли уверившегося в безнаказанности Гатауллина-младшего с поличным…

И не случайно, словно подводя итог судебному разбирательству по шестой больнице, судья Жукова сказала:

– Наверное, если бы вы открыто поставили вопрос о Рустэме Гатауллине и поговорили с коллегами начистоту, может быть, и не сидел он – и все эти люди – на скамье подсудимых…

Ответить на это справедливое замечание ни профессору, ни многим в зале было нечего.

Вот как было сверстано окончание очерка в следующем номере газеты за 5 мая 1987 года, №102 (5521).

Нас могут спросить, зачем мы пишем о неоконченном судебном процессе – ведь не можем сообщить, какой последует приговор… Конечно же, только суд может решить, кого и по какой статье наказать. Наша же задача другая – привлечь внимание общественности к определенному кругу проблем. Основатель Советского государства В. И. Ленин писал: «Улица интересуется не только тем, даже не столько тем, – обидой, побоями или истязаниями будет признано данное деяние, какой род и вид наказания будет за него назначен, сколько тем, чтобы до корня вскрыть и публично осветить все общественно-политические нити преступления и его значение, чтобы вывести из суда уроки общественной морали и практической политики» (ПСС, т. 4, стр. 407—408).

О чем же заставил нас задуматься этот судебный процесс? Прежде всего – о том, как мы ведем борьбу с наркоманией. Выступивший недавно в печати заместитель министра внутренних дел СССР Н. Демидов подчеркнул специально, что для успешного одоления зла «наркоманов надо знать всех до одного». Можем ли мы похвастаться таким знанием? Увы – и дело Р. Гатауллина и других тому пример: здесь, как видим, тщательно скрывали и замалчивали многолетние деяния наркомана, сам Р. Гатауллин арестован, по сути дела, по случайным обстоятельствам. Хотите информацию для размышления? Мы не знаем, у кого на протяжении 6—7 лет (до того, как Ф. Шацких устроилась в больницу в июне 1985 года) он брал наркотики – это очень поучительно сопоставить с объяснениями на суде эксперта-нарколога. Эксперт хорошо обрисовал, как с годами у наркомана вырастает потребность в дурмане – в день по ценам «черного рынка» зелье обходится ему в 50—60 рублей. Немудрено, что в конце концов обезумевший наркоман ищет любую возможность добыть зелье – идет на воровство, грабеж, любое преступление. Нет, на опасном пути остановили органы Рустэма Гатауллина: он уже рыскал в поисках наркотических препаратов – выпрашивал ампулы у коллег в больнице, мотался на машине отца в Языково и другие места, часто летал, как вспоминают сейчас сослуживцы, в Среднюю Азию. Не думаю, что мы имеем достаточно полную картину его связей – установлено лишь восемь ампул, взятых у Шацких, пять – у врача Круглова, кое-что в Языково через местную больницу и сельскую аптеку…