Пол под ногами становился скользким. Это была грязь. Михаил поскрёб её пальцами и проверил на язык.

– Земля, – произнёс он тоном специалиста по уликам.

– А ведь могло быть что-нибудь другое.

– Гуано летучих мышей?

– И не только. Могли и французы оставить своё гуано.

– Был бы только рад напасть на след людей, – усмехнулся Михаил. – Интересно, куда мы выберемся?

– Только бы это была Земля. – Я сложил ладони вместе, мысленно обращаясь к богу. – У меня развилась временная аллергия на другие планеты.

– Бьюсь об заклад, что мы до сих пор на Земле, на нашем родном Дальнем Востоке, – предложил пари Михаил.

– Откуда такая уверенность?

– Жизненный опыт. Из всех версий самая верная та, в которой мотивы проще других. То есть более приземлённая. Я исхожу из этого.

– Да уж, опыт у нас был разным, я бы сказал, прямо противоположным.

– Будем посмотреть, чей опыт лучше, – посмеялся Михаил. – Готов поспорить на бутылку французского коньяка.

– Я не против, если его купят французы. Они нам будут должны в любом случае, где бы мы их ни нашли.

– Только живыми.

– Да, только живыми.

Грязь под ногами становилась всё глубже, чавкала и липла к босым ногам. Несколько раз я чуть не растянулся, когда ноги внезапно заскользили в разные стороны. В то же время источник света приближался, наполняя пещеру рыжими оттенками света. Лазер перестал помогать, и я выключил его. Фонарик убрал под костюм за ненадобностью. С каждым шагом становилось всё светлее, скоро нам должна была открыться тайна подводных пещер.

– Смотри, здесь растёт трава. – Михаил посветил фонариком в сторону. В его свете стали видны чахлые кустики какой-то растительности. Они были почти белыми и похожими на картофельные ростки, выросшие в темноте погреба.

– Хоть что-то живое, – обрадовался я.

Мы прибавили шагу. Слой земли становился толще, она уже не напоминала глину и всё больше походила на нормальную почву. Ноги не скользили на ней, хотя она всё так же была напитана влагой. Трава становилась гуще с каждым метром, по мере того как своды пещеры наполнялись светом. Я ждал, что вот-вот откроется небесный свод, но он не открывался. Трава стала сплошной, зелёной, даже с цветами. В пещере изменился запах, напоминая влажный лес.

– Интрига накаляется, – пошутил Михаил, так же, как и я, ожидая скорой разгадки.

Однако пещера не спешила открывать нам свои секреты. Мы так увлеклись быстрой ходьбой, что перестали смотреть под ноги. Я споткнулся и упал в ручей. Михаил едва не свалился следом. Протянул руку и помог мне выбраться.

– Откуда тут ручей? – удивился я. Вынул фонарь и осветил им края. Под слоем почвы примерно в тридцать сантиметров темнела обработанная горная порода. Я поводил по её шероховатой поверхности ладонью, чтобы убедиться в том, что глаза меня не обманывают. Это был искусственно прорытый в породе канал.

– Ручей тоже вырыт машинами, – пояснил я Михаилу.

Он осмотрел стены канала и хмыкнул.

– Точно. Гномы?

– Не верю в гномов, орков, эльфов, домовых. Всё больше склоняюсь к иноземному варианту появления этого заповедника. Не могу только сказать уверенно, действующий он или заброшенный.

– На вид заброшка. Я бы на их месте занялся окультуриванием имеющихся площадей, не разводил бы дикие заросли травы, если только они не любители бегать по лугам, заливаясь смехом.

– Я бы сильно испугался, если кто-нибудь начал тут бегать и смеяться, кроме тебя, разумеется.

Мы перепрыгнули ручей и продолжили путь вдоль него, предполагая, что в его русле есть какой-то смысл, который приведёт нас к его рукотворному источнику. Ручей непрерывно петлял, изгибался дугой, иногда был ровным на протяжении сотни шагов. У меня появилось ощущение, что его проектировали по детскому рисунку «калямаля».