– Не сходится, – произнёс Михаил.

– Что не сходится?

– Про древних.

– Почему? – удивился я.

– Раз они были такими умными, развитыми, зачем понастроили примитивных ловушек? Выглядит так, будто некая подземная цивилизация, которая боится, что её обнаружат люди, живущие снаружи, незаметно заманивает их. Это очень подозрительно. Раз ставят ловушки, хорошего не жди.

– Это для нас ловушки, а для них были транспортные механизмы. Та же горка, чтобы не топать ногами, а сел и покатился.

– Ага, все бы люди из развитых цивилизаций на жопе катались. Это для нас её сделали такой, чтобы мы, как колорадские жуки в банке, не смогли из неё выбраться. Я уже в предвкушении увидеть тех, кто нас ждёт. Но хочу сказать, что верю, будто всему найдётся логическое объяснение земного происхождения этого места.

– А портал?

– Аномалия. Люди внезапно пропадали и раньше.

– Ладно. Тогда нам в следующий портал.

При помощи зелёной точки я определил пустоту в стене и направился к ней. Спустя несколько минут мы снова незаметно миновали её и оказались в небольшой галерее. Выглядела она иначе. Стены выедены углублениями диаметром около метра, без всякой системы и на разную глубину. Я посветил в некоторые из них, предполагая, что это ходы. Но свет каждый раз упирался в тупик.

– Такое ощущение, что тут забавлялись гигантской дрелью, – предположил я.

– Я чуть было не решил, что это морг, а в нишах будут лежать трупы, – произнёс Михаил.

– Профессия наложила на твои размышления определённый отпечаток. – Мне стало смешно от его предположений.

– Не исключено, – согласился Михаил. – Как говорил один мой коллега, у человека два агрегатных состояния: жив и мёртв. В одном он опасен, а в другом безопасен, но почему-то именно безопасное агрегатное состояние человека меня пугает больше. Наверное, это подсознательное неприятие.

– Мёртвого?

– Ну да.

– Я думал, что люди из органов совершенно невосприимчивы к трупам.

– Видимо, я не из тех органов.

В этом гроте лазерное пятно не давало такой объективной информации, постоянно теряясь в нишах. Понять, где отсюда выход, удалось не сразу, пока мы не обошли вдоль стены половину галереи. Выход, кажущийся вблизи тоннелем, сделанным вручную, тоже оказался порталом. Я даже боялся представить, где мы находимся. Мы могли быть в любой точке земного шара, даже подо льдами Антарктиды или ниже дна Марианской впадины, при условии, что тут искусственно поддерживается нормальное атмосферное давление.

Я первым вошёл в него и вышел в светлое помещение. Михаил появился меньше чем через секунду.

– Твою мать, как страшно оказаться одному в таком месте, – искренне произнёс он, оттоптав мне пятки. – Ого, мы что, вышли наружу?

Он тоже увидел свет. Жёлтый, почти оранжевый, похожий на заходящее солнце, он светился далеко впереди, давая надежду, что мы каким-то чудом выбрались на поверхность. Правда, в этом случае я был прав, это не могли быть окрестности Владивостока. Там сейчас день ещё в самом разгаре. Вечерело сейчас где-то в районе западного побережья северной Америки. Не хватало нам ещё выбраться где-нибудь в районе Сиэтла и долго думать, как вернуться домой.

– Хотелось бы верить, что так и есть. Только тусклый свет слегка меня напрягает. Во Владивостоке сейчас день, – произнёс я.

– Мне плевать, где мы окажемся, лишь бы скорее выбраться на свежий воздух. Никогда не думал, что пещеры так угнетающе действуют. Спелеолога из меня точно не получилось бы. Я предпочитаю лазить по горам снаружи.

Мы направились в сторону источника света. Эта пещера была многократно больше всех предыдущих, даже вместе взятых. Я ощущал её габариты подсознательно и видел своими глазами, наблюдая, как за сотни метров от нас упиралось в стену зелёное пятно лазера. Причём лазер упирался только в боковые стороны, впереди он просто терялся.