, то есть, кто не может существовать (в “физической” плоти). И воскресение его, мифическое, соответственно, не преобразовало мир как таковой. Не говоря уже о великих просветленных (из

мудрецов-”практиков”). Всякий другой, как и мир в целом, существует (“умирает”) к концу, к околеванию и концу света, соответственно.

Даже если носитель “сознания” в ходе эволюции природного мира целиком сменит плоть на “синтетику”, смерть по типу феноптоза будет исходить не видимо от тела (плоти), а в силу внутреннего закона смерти. Другие, имея подручную возможность практического смыкания мозга, примутся массово покидать земной мир заблаговременно до апокалипсиса, теряясь (“засыпая”) в мирах личного мытарства, тем самым ускоряя его (“конца времен”) приход.

Лучший из исходов для такого “солипсиста” – бесконечное существование в одном из брейнстормов, который, в конце концов, через определенный эон времени сводится к истинному (единому) “состоянию” ада, от невыносимости отсутствия в котором бывший (“покойник”) ищет способ забыться, “заснуть” (желательно без сновидений) – но желанного сна как такового всё так и нет, а презренная явь как таковая все еще есть (присутствует), явь – подобная сновидению, от которого бывший не может избавиться, чтобы, в свою очередь, забыться (”заснуть”) вне наглядной яви. Бывший так и не прекращает оставаться соучастником нескончаемого сонма давно просроченных (полностью выцветших) и тем не менее устрашающе бессмысленных сновидений, наплывающих изнутри состояния очередного “мира”.

Ад – таково “состояние” бывшего, принявшего бесконечное существование за вечную жизнь (пребывание).

Выразить его можно как запредельную ментальную боль, не сравнимую ни с каким физическим страданием, – как неизменное умопомрачительное отчаяние, без надежды и значительных ремиссий; как подвешенность или ментальное оцепенение, оформленное в единственно оставленное неутолимое и тщетное желание забыться, то есть “заснуть” (отдохнуть вне наплыва кошмаров).

Но удовлетворить такое желание – забыться, заснуть, отдохнуть, в конечном счете, выходит, и бывший (“покойник”) прерывает свой личный ад: показавшиеся раем видения “бесконечного мира” оказываются ловушкой (капканом) и сравнимыми лишь с ночными кошмарами земного другого (например, в просоночном “ужасе” застревания в элементарной петле смерти); но тут бывший испытывает ужас не в бессознательном состоянии (в мирном сне) или ментально (в воображении), а разом и целиком в своей собственной (“воображаемой”) реальности (“сновидении”), то есть – осознанно – только пробудиться ему некуда, или, точнее, уже не во что, ведь он тут – бывший (“покойник”), тот, который околел.

Но и тут есть свой божественный (“законный”) ограничитель.

Если бывший (покойник) не унимается в своем последнем желании – ограничитель срабатывает, “жертва” прекращается, забывается в вечном сне (вне границ личного “кошмара наяву”) – в заместительном образе прерывания, или смены “состояния” (самого ада) – к началу (возрождению) в жизнь вечную.

Не имеет значения, “спит” ли бывший (покойник) мгновение или N-лет, заместительный образ самого “прерывания” (смены состояния) унифицирован. Качество “длительности” в таком заместительном образе (прерывания) отсутствует.

В миру подобное явление называют “воскрешением”.

Второе, куда попадает бывший (покойник) с воскрешением, в какой мир и какое тело именно? Каким (“естественным”) образом воскресшие смогут сосуществовать с ныне живущими? А последние – каким образом сожительствовать с бывшими (покойниками)? Существует ли “черный ящик” преображения мира как такового, тела смертного в тело вечное, или