– Но кто-то же пальнул.

– Может, не он?

– А кто?

– Не мог Горбунов убить Белозерову. Да и слишком просто это. В данной схеме нет Сумароковой, а без нее там не обошлось. Нутром чую, она имеет какое-то отношение к этому убийству.

– Все может быть.

– В своем алиби она сомневалась, – вспоминая свой разговор с Еленой Евгеньевной, сказал Матвей. – Вслух, при мне. Забылась, а потом и ляпнула. Сказала, что правильно поступила.

– В чем?

– Вот и я у нее об этом спросил. Только не ответила она. Испугалась, конечно же.

– Чего именно?

– Крайней остаться не желала. А ее в этой истории могли подставить. Подбросили бы ей ствол, и все. Да, этой дамочке или ее сожителю.

– Кто мог это сделать?

– А кто Горбунову ствол подбросил?

– Неужели так и было?

– А вдруг?.. Горбунов говорит, что вчера пистолета у него не было, да и телефона тоже.

– Ему можно верить? – Начальник снисходительно усмехнулся.

– Не знаю. Вы вот говорите, что Горбунов мог вспылить, сдуру выстрелить. А табачно-перцовая смесь? Это ведь подготовка к убийству. Да и зачем Горбунову свой след к Сумароковой направлять?

– Чтобы отвести от себя подозрения.

– А давайте попробуем поверить Горбунову, от этого и плясать. Кто-то убил Белозерову, унес с собой ее телефон и оружие. А след этот умник направил к поселку, в котором жила Сумарокова. Таким вот образом мы на нее и вышли. Обыск в ее доме ничего не дал, но ведь орудие убийства могло оказаться там в любое время. Его можно было просто перебросить через забор. Но преступник подставлять Сумарокову не стал. Для начала он попробовал с ней договориться. Они, видимо, поладили. Она правильно сделала. С ее точки зрения, разумеется. Женщина обезопасила себя, а орудие убийства оказалось в машине у Горбунова.

– Так о чем она и с кем договорилась?

– Не знаю. Но дело тут, судя по всему, серьезное, связанное с ее личной безопасностью. Она ведь охрану свою усилила, ходила с ней, а на следующий день после убийства от нее отказалась. Почему красавица наша это сделала? А потому, что с кем-то договорилась. Этот кто-то перестал ей угрожать. Возможно, ее стращали, но она не испугалась, наняла телохранителей. Тогда ей сделали более грозное предупреждение, убив экономку, и Елена Евгеньевна сломалась.

– А это не слишком, убить одного человека, чтобы напугать другого?

– А если Сумарокова имеет дело с монстром? Есть ублюдки, которые мать родную за кусок хлеба убьют. Особенно если он жирно намазан черной икрой.

– Этот самый монстр убил Белозерову и подставил Горбунова, чтобы Сумарокова поднесла ему такой вот кусок?

– Что-то в этом роде.

– Ты сам-то веришь в то, что говоришь?

Матвей вздохнул, развел руками и поднялся.

– Ты куда? – не понял Зайцев.

– Так ведь по Забелину работать надо.

– Ты не ответил на мой вопрос. – Зайцев нахмурился.

– Да не верю я в то, что говорю, – совершенно серьезно сказал Матвей. – Как-то нелогично все.

– Логика-то тут есть, только корявая она какая-то.

– Тем более.

– А если все-таки Горбунов не виноват?

– Пусть это останется на совести Лазарева.

– С этим у него все нормально. Ему хватило совести оставить тебя с носом. Мы, конечно, зла Лазареву не желаем, но и без ответа это дело оставить не можем. Раз уж ты взялся за Сумарокову, пробей по ней информацию, покрутись возле нее, узнай, что там да как. Вдруг ты прав, и Горбунов ни в чем не виноват? Он, конечно, мужик что надо, но умыть его не мешало бы.

Зайцеву не нравилось, когда его обходили на повороте, поэтому он завелся и выдал карт-бланш на Сумарокову. Матвей, конечно же, сам напросился, но у него и мысли не возникло упрекнуть себя хоть в чем-то.