Поскольку мы жили вчетвером в одной комнате, играть мне было особо негде, разве что на подоконнике или на крышке секретера. Секретер мне торжественно выделили, когда я перешла во второй класс. Там хранились и учебники, и книжки, и тетрадки, и коллекции календариков, марок, открыток… Да чего там только не хранилось!

Но иногда мне, как и всякому взрослеющему человеку, хотелось уединения. И мама разрешила мне играть в пыльном, заставленном коробками и инструментами, чулане. Вы представляете, целый чулан и там только я?! Одна!

Когда ко мне приходили подружки, я раскладывала на коробке из-под пылесоса коллекцию разноцветных стеклышек или открытки-календарики и многие мне немножко завидовали. Ведь ни у кого из моих сверстниц не было чулана, в котором можно было играть.

Наша небольшая кухня уютная и светлая. Ни за что не скажешь, что коммуналка. Родители выкрасили ее свежей краской, мама повесила симпатичные шторки. Соседка Дарья Ивановна позволила нашей семье пользоваться ее столом. Сама она на кухне появлялась редко. Приготовит что-нибудь, и к себе в комнату несет. Кушает она исключительно на своем подоконнике в комнате. Они в нашем старинном доме большие, не хуже стола.

– Мама, мама! Я ведь тоже должна буду умереть! – бегу я со всей мочи на кухню.

Мама обернулась и испуганно взглянула на меня.

– Что случилось, дочка?

– Ничего. Просто все умирают, значит, и я умру. Я была потрясена сделанным открытием.

На мои глаза навернулись слезы.

Мама присела на кухонный табурет, взяла меня на колени и обняла.

– Ну… это будет очень нескоро, когда ты станешь старенькой.

– Но ведь все равно же умру. Не хочу, мне страшно.

Мама вздохнула.

– Ничего не поделаешь, дочка, так устроен мир.

Она обняла меня крепче и влила тем самым в мою душу безмятежность.

Я хорошо запомнила этот вечер. Мне было 7 лет. И с тех пор меня начали волновать вопросы мироздания.

Приблизительно в то же время в наш дом по приглашению мамы пришла экстрасенс. Молоденькая девушка, похожая на подростка, была одета в белую футболку и джинсы (немалая редкость по тем временам). Мама исхитрилась подпольными путями пригласить ее для меня через каких-то знакомых. От отчаяния.

Помимо традиционной медицины ко мне периодически что-то привязывали, чем-то обмазывали, уговаривали выпить какую-то отвратительную на вкус настойку, давали гомеопатию. Теперь экстрасенс. Тогда слово такое употреблялось очень редко, в моду всякие нетрадиционные практики ещё не вошли.

И вот в нашей небольшой, но опрятной комнате девушка-экстрасенс сидит на единственном диване напротив нас с мамой и делает правой рукой какие-то манипуляции в воздухе. Словно на невидимом пианино играет. А мы с мамой на стульчике перед ней. Я на коленях у мамы. Так спокойнее.

В доме тихо. Я настороженно наблюдаю за ней, ведь никто не знает, что можно ожидать от человека, которого называют непонятным словом – экстрасенс.

Несколько раз она задавала маме вопросы обо мне, о нашей семье. В целом сеанс был короткий и совсем непонятный для меня. Но главное, она не причиняла мне боль, не ощупывала больные суставы, как это делали врачи. Она вообще вела себя так, будто меня в комнате и не было.

Позже мама передала кому-то из знакомых ее слова, а я услышала.

– Муж ваш крещёный, а вы с дочкой нет. Отсюда и все проблемы.

Так, с подачи экстрасенса, мама начала подготовку к крещению.

Наше с мамой крещение решили проводить в доме у бабушки.

А как иначе? Могут ведь и из партии «попросить», если узнают.

Приглашенный батюшка долго ходил вокруг таза с водой, стоявшего на табурете, посередине одной из комнат, в которой стоял огромный киот, доставшийся семье от моих прародичей по дедовой линии, читал молитвы нараспев громким голосом и рисовал на воде кресты кисточкой с какими-то благовониями.