Настоящее сообщение вызвано тем, что 3 дня назад мною получена повестка в суд[353], – и мне неясно – остаются ли в силе те условия, о которых мы договорились с т. Мартыновым, или нет.

Ответ на это просьба сообщить сегодня – хотя бы по телефону.

Если условия, в связи с судом, отменяются, то я вынужден сегодня же отказаться от службы и выезда и ожидать суда. Если условия остаются в силе, то деньги мне должны быть выданы в понедельник – 12/IX, а день оставления квартиры должен остаться 14/IX[354].

А. Платонов.

9/IX-27.

Печатается по первой публикации: Страна философов, 2003. С. 649. Публикация Е. Антоновой и Л. Аронова.

{132} М. А. Платоновой.

Июнь 1928 г. Москва.

Муся!

Если тебе там очень хорошо, то все-таки не советую там оставаться. Не писал тебе потому, что ты должна приехать и ни одно письмо тебя не застанет. Но вот прошла неделя, а тебя всё нет. В Москве наступила жара, я хожу купаться, работать можно только вечерами, днем – ад на чердаке. «Кр[асная] новь» еще не вышла[355] (судьба меня жмет нарочно тогда, когда я ее уже не боюсь). Виделся со Шкловским[356] все-таки чужой он мне человек.

С Горьким еще не встречался[357]: неохота афишировать себя – особенно теперь, когда Малашкин[358] и другие распускают про меня слухи (в «Кр[асной] нови» и др. местах), что я работал писателем еще до войны, что я «очень талантлив», но… и т. д. Следовательно, мне уже лет 40 и я в литературе старый прохвост. Мне сначала было очень тяжело. Оказывается, зло это большая сила. В воскресенье были Металлов[359] и Келлер, просидели у меня до часу. Если я сейчас двинусь к Горькому (что он меня сам пригласил, то никто не помнит), то на меня насплетничают черт знает чего. А я Горького не особенно люблю, – он печатает плохие статьи[360] (без тебя – последние) и т. д.

Ты извини, что я пишу лишь об этом, но у меня нет сейчас других тем и событий. Малашкиных и прочих буду есть в открытую, т[ак] к[ак] не я, а они пошли на меня войной. Вечерами бывает очень хорошо, хожу за ВАИ[361] в поле. Об остальном не беспокойся – Новиков уехал в Самарскую губернию[362] на 3 недели, одновременно с тобой, и пить пиво мне не с кем. Все-таки дважды я пил пиво, но в одиночку – у нас в Стрешневе[363], в столовой. Что там делает Тотик: не изменился он к лучшему и не скучает ли по дому?

Приезжай немедленно и вези ребенка. Как-нибудь проживем и на чердаке. Теперь у Тотки, после двух картин[364], будет маленький «капитал» на его воспитание.

Целую обоих чертенят. Твой Андрей.

P.S. С «Нов[ым] миром» условно помирился: обещали «компенсацию»: печатание без поправок и пр[очего].[365].

Печатается по первой публикации: Архив. С. 494. Публикация Н. Корниенко.

Печатается по автографу: ИМЛИ, ф. 629, оп. 3, ед. хр. 10, л. 1–2. Датируется условно по содержанию письма.

После выселения из ЦДС семья Платонова долгое время не имела постоянного жилья в Москве. В 1928 г. Платоновы живут в районе Покровского-Стрешнева (ул. Щукинская, дом 13), затем в июне съезжают в Ленинград; в июле-августе Платонов находился то в Москве, то в Ленинграде, а Мария Александровна с сыном, очевидно, оставалась в Ленинграде (см. письма Н. Замошкину, п. 135); осенью (в сентябре-октябре) Платоновы жили в Москве у Б. Пильняка (2-я ул. Ямского поля, д. 1а).

{133} В редакцию журнала «Новый мир».

11 июня 1928 г. Москва.

В редакцию журнала «Новый мир».

В №ре шестом напечатан мой рассказ «Приключение». Я за него несу только часть ответственности, потому что он значительно изменен редакцией – в отношении размеров и внутренного чувственного строя[366].

Андрей Платонов.