Когда Стёпе было два года, мы впервые услышали диагноз «общее недоразвитие речи», но (что было самым главным) «с сохранённым интеллектом». Мы прошли бессчётное количество врачей, но ничего не происходило. Только спустя время я узнала, что лекарства при этом расстройстве не помогают. От стимуляции током мы отказались сразу (по мнению моих коллег-психофизиологов, воздействие тока на головной мозг часто «будит» спящие всю жизнь болезни, например, эпилепсию). Мы полностью отказались от мультиков – вокруг Степы должна была звучать только живая человеческая речь. Одновременно мы постарались не породить в ребёнке комплексы. Очень важно, чтобы он мог быть в обществе и не ощущать себя ущербным.

К двум с половиной годам у Степы появилось пять-шесть звуков. Это был маленький шажок вперед, начало борьбы, которая закончилась только в пять лет…

Время шло, но все методы борьбы за речь Стёпы не давали результатов: витамины, стимуляторы мозговой активности, остеопатия, массажи, иппотерапия, логопедический детский сад (он сделал только хуже)… Очередной доктор сказал нам: «Это родовая травма из-за стремительных родов. Он слышит с отставанием и дольше “переваривает” информацию. За вами ему не успеть. Ему нужен логопед, который будет правильно в нужном темпе с ним говорить пять-шесть раз в неделю. Ему нужная живая речь. Говорите постоянно, без гаджетов и мультиков. Сами! Назначаю ему Магне В6, а вам – валерьянку».

Стёпе было уже четыре года, а говорил он всего три слова на «своём» языке. Несмотря на финансовые сложности, мы нашли няню-логопеда с проживанием (найти такого специалиста в регионах было гораздо дешевле). Она говорила со Стёпой пять дней в неделю по девять часов. В пять лет он говорил уже всё, начал читать… Мы очень благодарны ей и никуда ее не отпускаем: вот и детей ради этого рожаем. К счастью, она устроила свою жизнь и теперь просто приходит к нам с 9 до 18 часов пять дней в неделю, развивает Дуню.

Нашей самой большой заслугой я считаю то, что мы верили в Стёпу. Он спокойно общался со сверстниками – никто не шутил и не смеялся. Мы таскали его по театрам, музеям (врач велел давать ему поводы для эмоций). Никто его не ругал… Ночами я могла выть в подушку, теряя надежду. Но каждое утро брала себя в руки. Вера родителей – это очень много!

Сейчас для детей с такими проблемами есть много групп развития речи. В них работают логопеды. И всем, кто идёт по нашему пути, уже проще. Вы только очень любите и верьте в лучшее, пожалуйста! И не ругайте малышей, они не виноваты. Любовь – это успех. Все будет хорошо. Сейчас Стёпе восемь лет, он заканчивает второй класс, учится на «5» и «4». И он – среди тех восьми детей в классе, кому не требуется логопед. Так что верьте в своих детей!

Мне часто задают вопрос: «Были ли у вас значительные сложности за девятнадцать лет материнства?» Конечно, они были! Образование психолога не всегда помогает, когда ситуация загоняет тебя в тупик.

Очень острым был подростковый период у старшей дочери. Я оказалась не готова к переменчивому настроению, хамству и отсутствию контакта. Нам обеим (и папе тоже) было очень сложно. Но поверьте, это просто надо пережить. Со второй дочерью в этот трудный возраст уже было легче.

У Глаши был период зависимости от компьютера. Самого компьютера её лишили быстро, но потребовалась коррекция. Хорошо, что помогли коллеги-психологи (да, психологи ходят к психологу, и кстати, даже должны это делать время от времени).

Борьба за речь у Стёпы – очень тяжёлое время. Я пережила целую гамму негативных эмоций: от чувства вины до потери надежды… Любимый муж помог мне справиться с собой. Всё же свой психолог дома – это очень удобно.