Я весело улыбнулась и поискала глазами Бардадыма, а когда нашла, вскрикнула от неожиданности: оборотень, находясь уже в образе козла, сосредоточенно жевал одну из роз моего букета, словно дегустатор деликатесов.

– Ты что, Ягуня?! Это ж обычная проверка на враждебное влияние! – объявила Воронесса, должно быть, собираясь выгородить Бардадыма.

– Ядов нет, порча не-е-е-е-е обнаружена, – констатировал мой телохранитель, глубокомысленно закатив красные глаза. – Но лучше эту траву заморскую выбросить! Ме-е-е-е-ера предосторожности! Странная она какая-то: пахнет чем-то не нашим, и вкус такой сладкий, аж жуть!

Воронесса в знак согласия клюнула одну из капель, и та разлетелась на множество мелких брызг.

– Как это – выбросить?! – возмутилась я. – И не трава это вовсе, а цветы! Подарок от королевича! Много ты в запахах понимаешь! И вообще, о вкусах не спорят!

– Время сейчас неспокойное! – мягко возразила Воронесса, прикрыв крылом рот собиравшемуся яростно спорить со мной козлу-телохранителю. – Нам тут не рады, мало ли что, Ягуня. Подарки-то не всегда от чистого сердца дарятся! Порой в самой безобидной вещице можно такие заклинания распознать, что диву даёшься!

– Но Бардадым же не обнаружил никаких подозрительных заклинаний! – заметила я.

– Это и странно! – прокаркала Воронесса. – Я тут недавно с одним придворным павлином познакомилась, в смысле, он при дворе королевском живёт. Так вот, он говорит, что королевичи и им подобные прынцы просто так никому ничего не дарят, потому как натура у них испорченная, выгоду искать приученная.

– Но Ванадий не такой! – возразила я, вспомнив трогательно-нежное выражение тёмных глаз королевича.

– Вот и проверим! – сказала Воронесса. – От него ж не убудет!

Умом я понимала, что ворона права: я же совсем не знаю этого Пупса, пусть он и показался мне очень милым! Пожалуй, правда, стоит проявить осторожность, хотя всё во мне противилось этому решению. Ну вот разве можно выбросить такие розы?! Это же эстетическое преступление! И потом, вдруг их найдут, и тогда королевич обидится, ещё и дипломатический скандал спровоцируем. В результате мы решили до утра выставить цветы за окно. Там как раз можно было поместить их на крыше нижнего яруса, и ёмкость нашлась подходящая – колода, в которой плескалась дождевая вода. Перед сном я ещё раз взглянула на розы. В свете луны они казались волшебными цветами – самыми сказочными и небывалыми, как в одной детской песенке. Росинки поблёскивали на их лепестках, словно стразы Swarovski. Какая утончённая, даже какая-то колдовская красота, совершенно не характерная для простых потребностей и нравов в Запенде!

Спала я беспокойно, вздрагивая от каждого шороха, и мне снова снились кошмары. Кажется, стресс от попадания в чужое тело сильно сказался на моей психике. В какой-то момент мне удалось сделать сновидение осознанным, и я будто проснулась внутри собственного сна, но всё равно не могла обрести контроль над происходящим. У меня было ощущение, что я попала в чужой сон, которым управляю не я, а кто-то извне, чья воля оказалась сильнее моей, а умение владеть сновидением граничило с виртуозностью. Этот кто-то будто пустил корни во мне. Действие сна происходило в моей светлице, но я видела всё со стороны.

Меня преследовало ощущение, что моя душа вышла из тела и зависла над ним, наблюдая, как оно недвижно лежит на ложе. Пошевелиться было просто невозможно, не говоря уже о том, чтобы как-то изменить сон. Но самый главный страх заключался совсем не в этом, а в том, что на меня надвигалась та самая тень из прошлого сновидения. Что она шептала тогда? Стоило только задать себе этот вопрос, как звук повторился – бесконечно вертящийся по кругу «ЮЧКЛ». Какое странное слово! От охватившего меня страха я не могла понять его значение, а тень медленно, но верно подбиралась всё ближе. Её движение будто сдерживалось чем-то невидимым для меня, но полностью остановить мой кошмар это не могло.