– Позвольте представиться: Ванадий Пупс, старший королевич, к вашим услугам! – церемонно сказал он, когда ему наконец удалось удержаться на ногах, а вернее, на одной ноге: на вторую, видимо, было больно наступать.

– Так это ты, что ль, к княжне сватаешься? – весело спросила я, вспомнив недавний разговор с Гориславой, и Ванадий с трогательной доверчивостью кивнул мне в ответ.

Странно: такой шикарный, воспитанный мужчина, а княжна от него нос воротит! Может, её сердце уже занято кем-то другим, или с этим Пупсом что-то не так? Я почему-то невольно сравнивала Ванадия с орком, и чаши весов в моём сознании так и мотались туда-сюда. По уровню смазливости лица, однозначно выигрывал королевич, но орк был просто бесспорным лидером по могучести телосложения что лично для меня было более ценно, чем симпатичная физиономия. И потом, орк рвался спасать меня, а этого королевича самого спасать надо! А, впрочем, что это я их так сравниваю? Женихи-то они чужие. Ох… Знаю я это состояние: кажется, они мне оба нравятся. Более того, кажется я, как говорят лётчики, вхожу в штопор.

Я с детства часто задавалась вопросом о том, как приходит любовь или хотя бы простая симпатия. За что в человека влюбляются, или тем более в орка?! Возможно, из-за отсутствия ответа я и пошла в психологи. Хотя ответа у меня не было до сих пор. Просто магия, какое-то волшебство, связывающее двоих в одно целое , и всё тут!

– А что же ты по терему ночью шляешься, королевич? – спросила я, стараясь подражать Бабе Яге.

– События последних дней открыли дорогу печалям и мыслям, которые не дают уснуть, – признался тот. – Места себе не нахожу от беспокойства, и хотя выходить из палат без стражи нельзя, я решил прогуляться для спокойствия души, но упал в темноте. Впрочем, я ни капли не жалею об этом, ибо встретил столь любезную и добрую собеседницу. Сказать по правде, я никогда не видал такой приятной дамы, как вы. В моей стране все они лишком напыщенные и лживые, а здесь такие неотесанные, что не имеют даже начальных навыков ведения изящной беседы.

– Твоя правда, добрый молодец, уж мне-то изящества не занимать! – съязвила я, неуклюже двигая туда-сюда лаптем, а потом спросила, решив срочно сменить тему, потому что его слова неожиданно приятно обволакивали мозг так, что меня это даже стало настораживать: – А куды ж стража-то подевалась?

Нет, комплименты мне приходилось слышать и раньше, но Ванадий делал это с такой трепетной искренностью и теплом, что моё сердце буквально таяло от его внимания.

– Так где стражники-то? – повторила я вопрос.

– Хотел бы и я знать это! – отозвался мой собеседник. – Я звал, но никого не было, честное слово!

Может, они пошли ловить того самого «татя», о котором говорил гонец? Эта версия казалась мне правдоподобной.

– Ладно, давай осмотрим твою ногу, милок! – смилостивилась я.

Королевич послушно присел на нижнюю ступеньку и доверчиво продемонстрировал мне повреждённую конечность. Лодыжка отекла настолько сильно, что на неё с трудом можно было натянуть носок, белый, как гольфы пионера. Похоже на растяжение. Я наложила давящую повязку, соорудив её из собственного платка, который носила теперь, не повязав на голову, а набросив на плечи. К слову сказать, платок бабояговский тоже оказался не простым аксессуаром. Стоило мне им ногу Ванадию перевязать, как платок снова у меня на плечах возник, будто клонировался – вот до чего магия дошла! Об этом я думала, ощущая на себе пристальные взгляды Пупса. И что это он так на меня воззрился? Я машинально поправила ворот рубахи, боясь, что оттуда выбьется ключ, который Баба Яга просила запрятать подальше. Хотя откуда королевичу знать о нём? Он же у нас жених, а женихи народ особый, только о свадьбе и думают.