С беременностью явно что-то не то. Макс чувствовал какую-то тайну, замысел, месть, не мог точно понять, что именно, но от Наташи можно было ожидать что угодно. Амазонка.

Уже на первом допросе он увидел в ней женщину, которой захотел овладеть. Как это сработало, можно долго объяснять, но при его внешности и уме, он никогда не испытывал недостатка женского внимания. Любая из его окружения, да и не только, села бы в его белого китайца и лишь после спросила бы, куда едем.

Он привык, что люди в его кабинете перед ним ломаются – заискивают, звереют, льют слёзы, но не она.

Наташа вошла в кабинет, как будто она была следователем. Не села, пока он не предложил. Не опустила глаз, когда он намеренно задержал взгляд. Ответы давала чёткие, без лишних слов – как будто заранее знала его вопросы.

Когда узнал, что она историк, да ещё и специалист по криминальной антропологии, чуть не присвистнул.

Низкий, чуть хрипловатый голос, прямой взгляд, без страха, но и без вызова, который говорил, что она не верила в успех его расследований, просто не верила. Хотя она сказала:

– Мне кажется, что вы верите в закон. Очень хотелось бы надеяться.

– Закон существует, да, – сухо кивнул Макс.

– Мир такой, каким мы его видим, – тут она улыбнулась. Какая ж красота! Ради этой улыбки Макс был готов свернуть горы. Он вспомнил сказки, которые читала ему маленькому мать про Царевну-Лебедь:

…За морем царевна есть:

Что не можно глаз отвесть…

Она ушла, а он сидел ещё полчаса, не шевелясь. Накрыло. Неужели этой красоты никто не замечает, кроме него?

Ночью почти не спал. Пересматривал запись допроса.

Стал нарушать правила. Проверял её соцсети, но в них не было ничего, кроме фотографий сына, иногда сына и её матери, грузной пожилой женщины с уставшими глазами.

Потом всё-таки немного поостыл и начал думать о деле. Он не сомневался, что она не сказала всего. Она ему ещё не доверяла. И правильно делала. Щупальцы Варламова были вездесущи. И он стал волноваться, впервые за долгие годы службы, не за само дело, а за неё.

Набрался сил и назначил вторую встречу, в кафе, без протокола.

– Я знаю, что Варламов причастен к убийству вашего мужа. Доверьтесь мне.

– Причастен? – она подняла брови, – он и есть убийца. Мне даже кажется. что он собственноручно сдвинул груз, который упал на Сашу. Хотя, это, конечно, не так важно. Уже не так важно.

– Я думаю, есть вещи, которые вы не хотите мне открыть.

– Максим, вы искренни, но этого недостаточно. И мне не нужен рыцарь.

Отрезала.

Да, вёл себя, как идиот.

Сейчас воспоминания не давали сосредоточиться. С этой беременностью не просто всё не в порядке, Макс боялся, что из-за неё она попала в какую-то кабалу и жизнь её в опасности. Ему даже в голову не пришло, что у неё новый муж, роман, чувства, этого не могло быть и точка. Вопрос «почему» отметался сразу.

В память врезалось синее платье свободного покроя, её осторожная походка и левая рука на животе. Какой, интересно, у неё срок? Не очень большой. Месяцев шесть. Но он в этом мало что понимал, у него тут не было ни личного опыта, ни профессионального.

И всё-таки кто мог быть отцом ребёнка?

Если это Варламов, оба кулака сжались самопроизвольно, то сроки не сходятся и вообще это невозможно. Она так осторожна, как будто от этой беременности зависит её жизнь. В голову лезли странные предположения.

Вспомнил про одну свидетельницу, бывшую сотрудницу «Цветущей сливы», которая работала больше года непосредственно с Капраловым, была его заместителем, и которую Варламов благополучно уволил сразу после случившегося «несчастного случая». Как её фамилия? Простая какая-то, лёгкая… ему захотелось самому вспомнить, а не лезть в Дело.