.

1924 – 1994

Годы службы 1942 – 1950

Служил в войсках НКВД стрелком, писарем, телефонистом. Затем зам. начальника пограничной заставы

Награды

Медали «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией»

После демобилизации

Работал в леспромхозе бухгалтером

Из воспоминаний Дылдина Юрия Константиновича, сына

Мой папа, Дылдин Константин Васильевич, родился 21.12.1924 г. в д. Староверово (Сылвенский с/с, П-Сергинский р-н). Константин Васильевич был пятым ребенком в семье земледельца Дылдина Василия Семеновича (1894 г.р.) и Дылдиной (Наугольных) Маремьяны Назаровны (1895 г.р.).

В начале 30-х годов на Урале активно началась коллективизация. Мой дедушка принял тяжелое, но правильное решение: вступил в колхоз, сдав свое имущество в коллективное хозяйство. В этот же период мой папа пошел учиться в начальную школу. Мой дедушка, после вступления в колхоз, стал его председателем, далее его назначили председателем Сылвенского сельского совета, а к 1934 г. дедушку перевели работать председателем Шатовского сельсовета, куда и переехала вся его семья из деревни Староверово.

Папа в деревне Шатово закончил начальную школу, а в 1941 г. закончил 9 классов П-Сергинской средней школы. К осени 1941 г. в помещениях П-Сергинской средней школы был открыт тыловой госпиталь для раненых бойцов. Дальнейшая учеба в школе для моего папы и его одноклассников стала невозможной. Все они пошли работать в народное хозяйство или отправлялись на фронт. В 1941-1942-х годах папа работал в П-Сергинском райфинотделе.

25 августа 1942 г. папу призвали на службу в Красную армию в возрасте 17 лет. Служить пришлось в 49-м резервном стрелковом пограничном полку НКВД стрелком. Место службы оказалось на берегу р. Амур на советско-китайской границе. Тогда сопредельная территория Китая была оккупирована японцами, они часто совершали провокации на границе. Нашим пограничникам было приказано не отвечать на происки японцев и не провоцировать их на переход нашей границы. Папа рассказывал, что в то время им на политзанятиях объясняли сложившееся военнополитическое положение СССР.

Служба осложнялась тем, что все военнослужащие обеспечивались тыловым продуктовым пайком. Питание было недостаточным, постоянно ощущалось чувство голода. В погранотряде была своя рыболовецкая бригада, рыбы в Амуре вылавливали много. Личному составу, несмотря на хорошие уловы, рыбу выдавали по норме, а излишки солили в бочки и отправляли на общеармейские нужды.

С января 1943 г. папа служил в 70-м погранотряде НКВД старшим писарем. На эту должность папа попал благодаря красивому, ровному, почти каллиграфическому почерку.

В мае 1944 г. был переведен в 85-й погранотряд НКВД в роту связи на должность старшего телефониста. Погранотряд в составе к концу лета 1944 г. был передислоцирован с Дальнего Востока в Белоруссию, в только что освобожденный г. Минск, и вошел в состав в/ч 2159 1-го Белорусского фронта. Служить пришлось в должности командира отделения. Отец принял участие в освобождении Польши, за освобождение Варшавы получил медаль.

Прибытие в Минск папе запомнилось на всю жизнь. Эшелон с в/ч 2159 прибыл на железнодорожную станцию. Ни города, ни станции не было – все лежало в развалинах. По городу война прошла дважды, в 1941-м и в 1944-м. К 3 июля 1944 г. в Минске целыми осталось не больше 10 зданий. После выгрузки из эшелона, всему личному составу было приказано немедленно, тут же на станции, рыть щели и блиндажи на случай налета немецкой авиации. Приказ был своевременным и предусмотрительным: не успели солдаты до конца выполнить приказ, как немецкие бомбардировщики атаковали станцию. Самолетов было более 100, станцию и все составы что были на путях, разбомбили просто в хлам. Личный состав укрылся щелях и во время бомбежки почти не пострадал. После бомбежки на путях целым остался один вагон – цистерна со спиртом. Кто-то из военнослужащих из автомата ППШ дал очередь по цистерне, спирт струйками стал выливаться на землю. Тут началось народное гулянье, в ход пошли кружки, котелки, каски. Пока командиры опомнились и скомандовали отставить, большинство военнослужащих на станции были пьяны, а некоторые потеряли способность оценивать обстановку и даже передвигаться. В разгар пира снова прилетели немецкие бомбардировщики и еще раз проутюжили бомбами станцию. Все, кто в силу сильного опьянения не смогли или не успели спрятаться в щелях, либо погибли, либо получили серьезные ранения. Остатки спирта в цистерне и на земле после второй волны бомбардировки полностью сгорели.