Цивилизация уже пережила 15 тысяч войн. Это океан крови, море слез! Неужели никто не знал истинной формулы мира? Поставил себе цель: выучусь и открою людям настоящую формулу мира.

Комплекс неполноценности.

Углубился в книги. Читал до глубокой ночи, а когда мама загоняла в кровать, то продолжал читать под одеялом при свете карманного фонарика. Со временем у меня начало ухудшаться зрение. Врач прописал очки. Стал единственным "очкариком" в классе и постепенно у меня развился комплекс неполноценности. Страдал, стал замкнутым. С детства бредил небом, а теперь понял, что пилотом мне уже не быть.

Шли школьные годы. Учителя учили нас наукам, вдохновенно говорили про светлое коммунистическое будущее, о мудрости единой партии и рабоче-крестьянской власти, а во время инспекторских проверок устраивали, как правило, показуху. Классный руководитель на переменах поучала двоечников: "Учитесь и выбивайтесь в начальство, а если нет, то станете простыми тружениками, бедными и бесправными, как та скотина". Вот мы и привыкли к двойной морали: привыкли поступать так, как выгодно каждому на данный момент. На уроках мы говорили о мудрости коммунистической власти, а на переменах рассказывали о ней анекдоты.

Часть одноклассников подпольно встречали новый, 1968 год. На столе было спиртное. После каникул всех участников той "пьянки", по одному вызывали в кабинет директора и там ласково предлагали помочь воспитательному процессу, то назвать имена присутствующих и подробности гулянки. Обещали всяческое покровительство и помощь после окончания школы при поступлении в институт или престижное училище. Если же ученик отказывался стать осведомителем, то его угрозами и побоями заставляли назвать имена своих сообщников. Да и без того, список участников лежал на столе директора, как и список тех, кто на Рождество колядовал по домам односельчан. С теми колядниками, которые, как говорили учителя, "распространяли религиозный дурман, прославляли рождение вымышленного Иисуса, чтобы выцыганить у односельчан несколько копеек", беседа была не менее жестокой.

Был такой случай. Однажды утром зашел ко мне взволнованный товарищ: "Поссорился с родителями, так что уже не до уроков. Позволь оставить у тебя портфель".

Я согласился, выручил друга. В начале первого урока, в класс вбежала разъяренная учительница, – классный руководитель. Направилась ко мне, и на ходу злобно: "Николай, встань!" Левой рукой она сняла мои очки, а правой ладонью начала бить по лицу, приговаривая: "Кого обмануть хотите? Я знаю каждый ваш шаг, каждое ваше слово!".

Из ряда подобных случаев, все поняли, что среди нас есть завербованные учителями "стукачи". С этого времени каждый кого-то стал подозревать, и в классе воцарилась атмосфера подозрительности, ненависти. Из прочитанных книг я знал: каждый командир старается, чтобы бойцы не узнали, что среди них появился предатель, потому что обстановка взаимной подозрительности разрушает моральный дух воинов. Мы же знали, что среди нас есть "шестерки".

Возникало ощущение, что дирекция умышленно раздувает нашу взаимоподозрительность, чтобы мы не смогли объединиться и дружно поднять бунт. Конечно, информатор облегчает работу руководителям любого коллектива, однако он никогда не "настучит" на себя, а потому пытаются навербовать их как можно больше, чтобы иметь разностороннюю информацию.

Во время урока кто-то неточно бросил скомканный лист, и тот упал на стол учительницы. Она сердито: "Кто бросил?" Все молчали, как партизаны. В ответ на молчание, прозвучал ультиматум: "Если после перерыва виновный не признается, я вызову директора". На перерыве начались взаимные обвинения, что привело к ссоре между учениками. В это время я читал газету и, конечно, никого не обвинял. Зазвенел звонок на урок. Кто же ответит за этот проступок? Все обвинили почему-то… меня: "Ишь, тихоня – молчит, никого не обвиняет, участия не принимает! Значит, это он, – потому что чувствует вину, а потому совестно наговаривать на кого-то другого". Меня унижали, били посреди класса, а настоящий виновник сидел и молчал. Шли дни, месяцы, но он так и не извинился.