Он слегка подтолкнул меня локтем.

– Да, – произнесла я, вспомнив о хороших манерах. – Спасибо.

Когда мы вошли в гостиную, старуха сидела там в кресле и вязала.

– Я вижу, он притащил и ребенка, – сказала она дочери, как будто нас там не было. – Изображаем счастливое семейство, да?

Мисс Гринуэй покраснела.

– Не беспокойтесь насчет мамы, – шепнула она. – Она слегка заговаривается, особенно после дневного сна.

Но после обеда, когда папа задремал в кресле перед выступлением королевы, а мисс Гринуэй потребовалось подняться наверх, чтобы «освежиться», я вошла в кухню. Старушка мыла посуду. Я заметила, что ее шея покрыта морщинами, как у черепахи.

– Могу я чем-то помочь? – вежливо спросила я.

Она показала мне язык.

– Это очень невоспитанно, – сказала я.

– Не глупи, малявка. Я просто пытаюсь тебя подбодрить, вот и все, – хочу рассмешить.

Я повторила фразу, которую однажды мама сказала отцу:

– Ну, немного странный способ этого добиться.

Она пожала плечами.

– Может, ты и права. – А затем протянула мне полотенце с надписью «Привет из Лайм-Реджис!» – Давай просто продолжим вместе, ладно? А теперь расскажи мне, что сейчас любит молодежь? – Ее глаза затуманились. – Когда я была в твоем возрасте, мы катались на коньках по деревенскому пруду…

После этого мне стало нравиться бывать дома у мисс Гринуэй, потому что я сидела с ее матерью, а та рассказывала всякие истории. Рядом с ее креслом всегда стояла большая банка тянучек.

– Никогда такое не ела? – ахнула она, когда я сообщила, что мама не разрешала конфеты, потому что они вредны для зубов. – Да ты, считай, и не жила, дорогуша. Давай, попробуй одну!

Они были мягкими, сладкими и утешающими. Когда одна прилипла к небу, мама мисс Гринуэй показала, как отлепить ее пальцем.

Это произошло следующим летом, когда мне было восемь с половиной. Отец вошел в мою комнату.

– Как ты посмотришь, если у тебя снова появится мама? – спросил он.

Будь я помладше, подумала бы, что нашли способ вернуть мою настоящую мать. Но теперь я знала, что это невозможно.

– Что ты имеешь в виду?

Его лицо было таким красным, словно он обгорел на солнце.

– Я предложил мисс Гринуэй выйти за меня замуж. Она будет любить тебя так же сильно, как я. Как думаешь – ты сможешь ее принять?

Я вспомнила, как соседка держала меня за руку, когда мы ходили в школу и обратно. Как она готовила вместе со мной кексы «баттерфляй» и помогала с домашним заданием. И как отец казался намного счастливее с ней рядом. Я хотела его порадовать. И кроме того, если я расстрою его, как поступила со своей матерью, он тоже может умереть.

– Да, – сказала я. – Конечно.

Отец нежно и тепло обнял меня.

– Теперь все будет хорошо, Элли.

Я поверила ему.

Дура, что тут скажешь.

Гиацинт (Hyacinthoides non-scripta)

Травники говорят, что он прогоняет ночные кошмары. Однако его луковицы чрезвычайно ядовиты. Некоторые утверждают, что носящий венок из гиацинтов вынужден говорить только правду.

Я следую за этим парнем, Полом. Мы проходим одну большую пустующую комнату, потом другую. Я начинаю нервничать. Здесь так холодно, хоть волков морозь. «Наше» место, говорил он. Но я здесь больше никого не вижу. Мы останавливаемся.

Здесь сидит женщина – может, чуть моложе меня – рядом с магазинной тележкой, доверху набитой одеждой и одеялами, как будто она возит с собой все свое имущество. Ее голова свесилась вперед. Она, кажется, спит, однако правую руку держит на колесе тележки, словно боится, что ее укатят. Двое мужчин устроились на корточках рядом с ней, распивая какое-то бухло. Один выглядит еще и обдолбанным. Он смотрит на меня с выражением: «Какого хрена тебе здесь надо?»