– Держись! А то утонешь!

Утлое суденышко неслось к бурным волнам, а мальчонка закрыл глаза и вызвал в памяти мирный образ дрозда на ветке, за которым наблюдал совсем недавно. Мальчик так крепко вцепился в борта, что уже опасался их оторвать. Проводник позади него изо всех сил налегал на шест, сражаясь с течением.

Лодка опасно накренялась, в ушах ребенка свистел ветер, и, всего на мгновение решившись открыть глаза, он увидел, что их поглощает огромная черная пасть. Потом он почуял запах перегноя и плесени. В конце тоннеля стремительно разрастался световой круг, и, когда они наконец выплыли наружу, все мгновенно стихло. Проводник несколько раз уперся шестом, чтобы сдержать инерцию движения, и мальчик заметил впереди полуразвалившийся наплавной мост, от которого начиналась усеянная сухими листьями тропинка. Он понял, что здесь они причалят и снова двинутся в путь к неведомой цели.

Всего через несколько минут они вышли на полянку, в центре которой стояла деревянная часовня. К небу вздымался шпиль, покрытый замшелой черепицей. Проводник подтолкнул мальчика ко входу в часовню, расположенному под коротким козырьком, с которого свисал дикий плющ, и велел ждать. Кровь застыла в жилах ребенка, когда он понял, что́ приколочено к дверной створке. Скелет. Человеческий. Второй раз за день к глазам подступили слезы, и взгляд у мальчика помутился. Мир вокруг превратился в зеленые и коричневые пятна, но, стоило ему поднять веки, скелет, будто насмехаясь, появлялся перед ним вновь.

Из-за угла возник проводник с косой в руке. Ребенок чуть не взвыл. Пробил его последний час, и он смирился, покорно позволив вести себя к собственной смерти. Проводник протянул ему длинное орудие, но тот в страхе попятился.

– Бери! – рявкнул человек.

Ребенок повиновался. Он всхлипнул и свободной рукой утер слезы.

Проводник шагнул ко входу и нажал ручку. Дверь бесшумно отворилась, как виделось мальчику в его самых страшных кошмарах, и он смог заглянуть внутрь.

Его глазам предстало чудовищное зрелище, от которого у него перехватило дух.

Здание, в котором помещался Институт судебно-медицинской экспертизы, представляло собой гигантский параллелепипед со сплошь застекленными фасадами. В высоту оно, однако, было не более шести этажей, так что именно основание придавало ему сходство с космическим кораблем современных геометрических очертаний, как если бы пришельцы с других планет имели склонность к брутализму в архитектуре. Дарио велел Максиму сесть за руль, а сам, удобно устроившись на пассажирском сиденье, указывал дорогу. Максим даже подумал, уж не намерен ли его напарник немного вздремнуть.

Автомобиль по служебному проезду обогнул здание и припарковался возле металлической двери. Дарио подошел к кодовому замку, пошарил во внутреннем кармане куртки и выудил оттуда клочок бумаги.

– Код меняется каждый месяц, – пояснил он Максиму.

Замок разблокировался с электронным жужжанием, и двое мужчин двинулись по прямому длинному коридору. В нос им пахну́ло антисептиком, а от ослепительной белизны всех поверхностей оба прищурились.

В конце коридора перед ними распахнулись двери лифта.

– Минус второй, – войдя в кабину, сказал Дарио.

Механизм пришел в движение, и красные цифры на табло начали отсчет.

Дарио порылся в карманах и вытащил упаковку жевательной резинки. Одну торопливо закинул в рот, лихорадочно принялся жевать. Максиму, к удивлению последнего, даже не предложил.

– Предупреждаю, – бросил Дарио. – Я туда не войду. Только провожу тебя до дверей.

– Как это? Ты что, не будешь присутствовать при вскрытии? – изумился Максим.