Давид не простит меня. Он просто меня уничтожит. И не только меня – но и Пашу, и нашего малыша.

4. 4 глава. Настоящая близость

На следующий день я просыпаюсь очень поздно, в два часа после полудня, измотанная и совершенно несчастная, словно и не отдыхала вовсе. Одно хорошо: несмотря на субботний день, Давид еще с утра уехал куда-то по рабочим делам и оставил записку, что не появится до самого вечера: «К ужину можно не ждать». Это значит, у меня действительно есть шанс внепланово съездить к Паше. Его теплые уютные объятия – все, что мне сейчас по-настоящему нужно.

Но перед этим необходимо разведать обстановку и убедиться, что поездка будет безопасной. Я спускаюсь вниз и обнаруживаю Зою, нашу домработницу, за чисткой ковра возле дивана.

– Его вырвало? – спрашиваю я будничным тоном.

– Нет, просто слюней напускал, пока спал, – так же буднично отвечает женщина. Она, как и я, терпеть не может нашего хозяина. – Доброе утро, Алина Алексеевна.

– Доброе утро, Зоя.

– Сварить вам кофе? Или яичницу сделать?

– Нет, спасибо, – улыбаюсь я. – Пожалуй, я прогуляюсь. Сегодня такая солнечная погода. Позавтракаю в каком-нибудь уютном кафе с видом на заснеженную Москву-реку.

– Звучит прекрасно, – женщина кивает.

– Не знаешь, Давид Кириллович уехал только с водителем или Влад тоже был с ними? – спрашиваю я осторожно.

– У Влада сегодня выходной, насколько мне известно...

– А, ясно, – я стараюсь ничем не выдать своей радости, а потому поспешно разворачиваюсь и отправляюсь в душ.

Там я наконец окончательно просыпаюсь и прихожу в себя. Мысль о беременности все еще кажется жуткой, но кровь в висках стучит уже не так сильно. Я знаю, что я не одинока: у меня есть любимый мужчина.

Прежде чем выйти из ванной комнаты, я встаю перед большим зеркалом полностью обнаженная и кладу обе ладони на живот. Пока ничего не видно, слишком рано. И в профиль тоже. Восхитительная плоскость. И даже соски не набухли. Я щупаю свою грудь с задумчивым, рассеянным видом. Но легкая, едва заметная тошнота напоминает: мне все это не приснилось. Я действительно жду ребенка... Не то время, не те обстоятельства, но так уж сложилось. Вот только готова ли я вообще стать матерью? Или это далекая, недоступная мне роль?

Я заказываю такси, а потом второе и третье. Как всегда, добираюсь до Паши с пересадками, а последние два дома и вовсе иду пешком, чтобы точно убедиться, что за мной никто не следит. Проверять, чтобы не было хвоста, – важное правило безопасности.

Из нашего элитного поселка ехать больше часа, учитывая пересадки – почти полтора. Паша живет в центре Москвы, в обычном многоквартирном доме, на седьмом этаже. Я поднимаюсь к нему на лифте, а он уже встречает меня в дверях, чтобы заключить в объятия и поцеловать в губы: крепко, но нежно. В его руках мое напряженное, истерзанное тело сразу расслабляется, как по щелчку... Я расплываюсь и отвечаю на его поцелуи.

– Как себя чувствуешь? – первым делом спрашивает он.

– Когда ты рядом – просто идеально, – отвечаю честно.

– Не укачало, пока ехала?

– Неа, – я мотаю головой.

– И не тошнит? – допытывается мужчина, и я смеюсь:

– Неа! Но я ужасно голодная, так что тебе придется меня накормить! И желательно чем-нибудь вкусным и необычным! Что думаешь насчет чипсов со сгущенкой?

Паша – адвокат по уголовным делам, специализируется – вот ирония! – на защите женщин от домашнего насилия: физического, психологического и сексуального. Российские законы не то чтобы на стороне таких женщин: абьюзеры нередко оказываются оправданными, так что работа, которую делает мой любимый мужчина, – это воистину героизм. А отсутствие в России адекватного закона о домашнем насилии и вовсе делает ее узкоспециализированной и сложной.