Оба очень высокие, особенно, если сравнивать с моим, чуть выше среднего, ростом. Лена, в те редкие минуты, когда не выпучивала свои бледно-голубые рыбьи глаза и не вытягивала подбородок, казалась довольно симпатичной. Низко опущенные брови и глубоко посаженные глаза указывали на недружелюбную натуру Александра, а розово-красное лицо и голое щетинистое пузо, которое он любезно демонстрировал на протяжении всего нашего соседства, заставляли задуматься о его тесном родстве с нежвачными парнокопытными.

Я дала себе установку: необходимо попытаться найти общий язык и точки соприкосновения с новыми соседями, ведь жить с ними бок-обок мне придётся год как минимум. Я щедро предложила пользоваться им электрическим чайником. Они посчитали это само собой разумеющимся, и благодарностью не озаботились. Зато, не посоветовавшись со мной, установили стиральную машину на кухне, чтобы та сливала грязную воду прямиком в раковину.

И понеслось: выделанная остатками пищи плита; тошнотворный запах вечно подгорающих кулинарных шедевров, напоминавший нечто среднее между давнишним пловом и годами нестиранными потными носками; а самое противное – длинные чёрные космы, распластанные по ванне и кафелю. Как же я ненавидела этот мерзкий бардак! Сейчас мне смешно даже вспоминать о тщетных попытках ужиться с такими убогими недалёкими людьми. Если сама природа на них забила, то что могла сделать я?

Верно говорят, что первое впечатление самое правильное. Естественно, найдутся скептики, которые скажут, что нас обманывают не люди, а наши ожидания относительно этих людей. Не спорю. Но это всего лишь исключение. А, как известно, исключения только подтверждают правила. К тому же, дабы не обижать правое полушарие мозга, интуиции надо доверять.

После их ухода вспомнилось прабабушкино наставление: «Если тебе не люб человек, вымети за ним сор через порог соломенным веником». Порог имелся, веник тоже. Странно, что линолеум не воспламенился от моего остервенелого чирканья. Метод не сработал. Я просто стала чувствовать себя ещё глупее, чем обычно.

Первое унижение всего через несколько дней соседства. Ранним утром, собираясь в университет, я обнаружила, что ванна, тазы для стирки белья и моя машинка «Королева» заляпаны кровью. Я испугалась, вдруг что-то случилось с Леной и ребёнком, и побежала к их комнате узнать, не нужна ли помощь. Куда там. Она вышла с широченной улыбкой от уха до уха.

– Как ваше самочувствие? – всё же спросила я.

Выпучив глаза, она молчала.

– В ванной много крови, поэтому я спрашиваю.

– А, да? Хм, так-то нормально всё. Саша порезался. Могла бы и убрать-то. – буркнула она и вернулась к просмотру телевизора.

Я злилась. Я ненавидела. Не заметила она! Как вообще можно не заметить натюрморт а-ля «Техасская резня бензопилой»? А ещё мне было обидно. Неужели со мной настолько не считались, что даже не удосужились отмыть грязь с моих вещей или хотя бы протереть их влажной салфеткой?

Однажды тихим октябрьским вечером в дверь квартиры постучали. На пороге стояли сантехники аварийной службы, поприветствовавшие меня словами: «Стояк засорился. Надо чистить». Позже выяснилось, что какой-то идиот смыл в унитаз консервную банку, которая с завидной стабильностью – раз в месяц – горизонтально переворачивалась и перекрывала доступ к канализации. Воды, конечно, на какое-то время лишаешься, зато получаешь бонус: размазанное сантехническим тросом дерьмо по полу коридора. И кто же это дерьмо убирал? Конечно, я. После натирания линолеума я, низко склонившись над ванной, пыталась соскрести с себя последние молекулы фекалий. И, резко разогнув поясницу, зацепилась золотой цепочкой о кран. И она, и крестик полетели в ничем не прикрытый слив. Ковыряться в склизком размягчённом грязевом месиве – непередаваемое ощущение. Сначала выделанный дерьмом смердящий пол, потом это. День не мог стать хуже.