И что мне ему ответить? Кажется, я в тупике. В очередной раз.

– Уронила картину, – уныло признаюсь.

Ну а что, ложь он все равно поймет. У него какой-то свой встроенный детектор. Но если сейчас я все испорчу и оттолкну, то вряд ли смогу докопаться до истины. А так близко к Даниэлю мне ещё не удавалось подобраться.

Бровь мужчины удивленно ползет вверх, взгляд устремляется к месту погрома, а затем возвращается ко мне.

– Я заметила, что она криво висела… – поясняю, опять-таки, только правду; и поджимаю губы, думая о том, как бы обойти ненужные коварные углы. – И не удержала, – опускаю взор на свои пальцы, сжимающие платье.

– Кого же ждала, если не меня? – звучит очередной вопрос с подвохом.

– Разве ты поверишь, если скажу? – грустно отвечаю вопросом на вопрос, заглядывая прямо в глаза.

– Не знаю. Но ты попробуй, – звучит спокойный ответ. – Быть может, я смогу понять причину твоих странных сегодняшних поступков.

– Да я пробовала! – восклицаю, блуждая взглядом по лицу, чтобы уловить хоть одну эмоцию. – Только ты этого не помнишь! Забудешь этот день, как и многие предыдущие такие же дни. И завтра этот портрет будет целым, и висеть также криво, а ты будешь смотреть и думать обо мне точно также, как и с утра. И даже этого разговора не вспомнишь, – тараторю, нервно улыбаясь и облизывая внезапно пересохшие губы. Совсем скоро он оттолкнет меня и примет за сумасшедшую. Пальцы герцога едва заметно сжимаются на моей талии, притягивая к себе. – Не вспомнишь, как я дразнила тебя сегодня, только чтобы хоть как-то обратить на себя твое внимание. Как и не будешь знать того, что ты мне нравишься, хоть я даже и не твоя жена, герцог Даниэль. И я не могу ничего изменить без твоей помощи. Как и не могу сказать, кого именно ждала, потому что не знаю ни имени, ни внешности. Но ты все равно не поверишь, – угасающим голосом заканчиваю и отворачиваюсь.

На глаза наворачиваются слезы, но держусь. Сегодня, пожалуй, самый худший день, ведь он оказывается настолько непредсказуемым, что дает мне несуществующую надежду и… тут же ее отнимает.

Время неумолимо бежит, герцог молчит, а я все также сижу на коленях, практически в объятиях муженька.

Герцог берет мою ладонь в свою лапищу и задумчиво разглядывает, будто бы что-то выискивает.

– И в это я должен поверить? Звучит как полнейший бред. Вы головой не ударились? Может, позвать лекаря? – наконец, произносит Даниэль, а я лишь горько усмехаюсь и часто-часто моргаю, чтобы прогнать непрошеные слезы.

Слезать с насиженного места даже не собираюсь, пока сам не спихнет. Мне и тут вполне комфортно. И совершенно не волнует, что герцогу может быть холодно, неудобно или даже тяжело.

– А мне в этом бреду жить приходится. Каждый день, – уныло бормочу, теребя платье. – Ты даже не представляешь, как раздражает постоянно просыпаться запутанной в одеяле, почти каждый раз падая при этом! А ещё твой бубнеж под ухом: “Миледи, вы проснулись?”, – передразниваю, намеренно добавляя всевозможные дефекты речи, которых у герцога, к сожалению, нет. Аж бесит!

Сама не замечаю, как утыкаюсь в плечо. А меня все не прогоняют…

Неужели, мне удалось достучаться?! Даниэль ведет себя подозрительно сдержанно и более открыто, чем всегда.

– Забавно, вы говорите так, словно мы с вами прожили много лет бок о бок, что я уже успел вам надоесть, – беззлобно усмехается герцог.

– Почти. Я уже даже не помню, сколько раз начинается наш с тобой первый день супружеской жизни. После десятого я просто перестала считать. Говорила ведь, что не поверишь, – хмыкаю тихо, не поднимая головы, пока нащупываю что-то выпуклое в кармане и вынимаю.