Когда до назначенного времени оставалось меньше трех часов, из которых час сожрала бы дорога, Вита начала собираться. Минут двадцать рассматривала кружевные трусики, она даже дома не ходила без белья, о том, чтобы выйти на улицу без неглиже боялась и подумать. И вновь что-то сломалось в ней, когда, отложив трусики, Вита принялась натягивать чулки с широкими резинками. Затем выцепила из недр шкафа обтягивающее черное платье с пайетками. Его заставила купить Тоня года три назад, тогда подруга еще не оставила попыток привить Вите любовь к клубам и барам, чтобы найти парня если и не на долгую и счастливую жизнь, то на одну ночь.

Хорошо хоть стояла прохладная погода и легкий плащ скроет от окружающих постыдный секрет. И все равно на улице и в транспорте Вита чувствовала себя голой. Ей казалось: ни для кого не тайна, что на ней нет трусиков. Прохладный воздух поглаживал кожу между ног, заставляя щеки покрываться румянцем.

Небо, перламутровое, как бабушкин сервиз, нависало над столицей. До Москвы-Сити Вита доехала на метро, с трудом выбралась из толпы туристов, снимавших на мобильные небоскребы, обнятые солнечными лучами. Она чувствовала себя неуютно на этом островке, где недвижимость стоила сотни миллионов рублей, а из простых машин проезжали только такси.

Царство гиалуроновых губ, силиконовых грудей и костюмов от Тома Форда, Вите, провинциальной серой мышке, казалось враждебным. Но сегодня дело не только в атмосфере, окружавшей высотки. Дискомфорт вызывало и чувство собственной обнаженности. Ей казалось, что все встречные знают: у нее отобрали невинность вместе с гордостью, оставив стыд и слезы.

Мельком взглянув на экран мобильного, Вита стремительным шагом пошла к небоскребам, до назначенной встречи оставалось десять минут, а надо еще найти нужное здание. Окна сверкали в лучах вечернего солнца, по верхним этажам ползла реклама. Не придумав, как обойти «Афимолл», Вита прошла торговый центр насквозь и вышла к входу в нужный небоскреб. Она спешила, сердце билось в груди, как у загнанного кролика, пальцы заледенели, как и ноги в легких не по сезону туфлях на высоких каблуках, таких же непривычных, как и платье.

В просторном холле, залитом золотистым светом, Вита растерялась. На визитке, которую ей оставил Филипп, значился адрес и название фирмы, никаких указаний, как миновать охрану рядом с турникетами, снабженными пропускными устройствами. Вита почти решилась подойти к посту, когда к ней подошел вчерашний «интеллигент» из свиты Благополучного. Заныли ушибы, оставшиеся от удара о стену. Дыхание участилось, а беспокойство постепенно перерастало в страх. Вита замерла, не зная, как себя с ним вести, в конце концов, его босс трахал ее, пока подчиненные ждали в соседней комнате.

– Привет, – улыбнулся «интеллигент».

«Слава», – вспомнила Вита, она на приветствие не ответила.

– Ну, идем, Нэнси Дрю, – Слава сделал приглашающий жест и окинул Виту оценивающим взглядом, от чего на коже словно остались отпечатки сальной пятерни. Он наверняка знал, что на ней нет белья, слышал вчера приказ Благополучного. Вита задышала чаще, почувствовала, как щеки заливает румянец. Слава понял, что она угадала его мысли и нахально усмехнулся, ощупал взглядом ее грудь без тисков бюстгальтера. На подламывающихся ногах Вита подошла к турникету, в горле стоял ком, она задержала дыхание, стараясь унять, зародившуюся тошноту. От одной мысли, что мужчина рядом ее вожделеет, хотелось кричать от ужаса. Она боялась подумать, что скоро останется с ним наедине в тесной кабинке.

Миновав пост охраны, они подошли к лифтам. Слава рассматривал ее и продолжал улыбаться. Двери раскрылись бесшумно, выпустив клерков в деловых костюмах и до блеска начищенных оксфордах. Внутри Вита постаралась слиться с кабиной, но даже в сером плаще это получалось плохо. Двери бесшумно закрылись, оставив их наедине.