– Нет, разумеется, – Агнес качает головой, – никому он ничего не объявлял. Я… служанки болтали.

– Отлично, – выплёвываю раздражённо и отворачиваюсь к стене. – Нортана нет, да?

– Лорд Обертон уехал, сразу как выпроводили гостей.

Уехал. Закутываюсь в одеяло. Поджимаю колени к груди.

Одиноко. Холодно. Пусто.

Целитель решит эту проблему.

Решил.

– Родная, всё наладится, – слышу тихий голос Агнес.

Ничего не наладится.

– Мы всегда рядом, ты же знаешь.

Плевать. Не хочу никого видеть.

– Я хочу спать, – словно со стороны слышу свой голос.

– Эээ… конечно, как скажешь. Мы зайдём к тебе завтра.

Мне. Всё. Равно.

В комнате становится тихо.

Корябаю ногтями указательного и среднего пальца ворсинки на наволочке, которые отчётливо видны в дневном свете.

Не знаю, сколько проходит времени. Не двигаюсь. Смотрю остановившимся взглядом в одну и ту же точку. Дневной свет сменяется вечерним, закатно-алым.

Тогда и открывается дверь. Без стука.

Не поворачивая головы, понимаю, КТО сейчас в комнате.

По магическим разрядам в воздухе и властной энергетике. По неслышным шагам. По запаху морозной свежести и терпкого одеколона. ОН здесь.

Заставляю себя повернуть голову. Смотрю на широкую спину дракона, застывшего у окна. В бордовом камзоле на фоне заходящего алого солнца. Кроваво-красного.

А у меня к нему только один вопрос:

– Доволен?

Нортан убирает руки в карманы брюк. Оборачивается медленно и неспешно. Солнце очерчивает его силуэт алым ореолом, оставляя в тени лицо.

Он делает шаг. Я инстинктивно приподнимаюсь на локтях. Ещё шаг. Я отползаю дальше и дальше, вжимаясь лопатками в подушку.

Дракон надвигается, заставляя моё сердце колотиться в груди, но не от радости, нет. Впервые в жизни я явственно ощущаю исходящую от него угрозу. Вижу его в истинном свете, не прикрытом флёром романтики.

Хищник, зверь. Смертоносный и безжалостный. Способный идти по головам ради собственных целей.

Нортан останавливается у изножья кровати.

– Как самочувствие? – спрашивает, как ни в чём ни бывало, бархатным низким голосом, от которого у меня раньше плясали бабочки в животе.

А сейчас – нет. Все передохли.

Нервным движением заправляю за ухо выбившуюся прядку волос, морщусь:

– Хреново.

– Не выражайся!

Закатываю глаза. Проклятые гарпии! Серьёзно? Отчитывать меня вздумал? Решаю сменить тему. Прояснить некоторые моменты:

– Наша помолвка…

– Расторгнута.

– Но церемония, бумаги…

Не совсем уж я дурочка! Помню ведь, что подписывала!

Дракон убирает руку во внутренний карман камзола. Достаёт свёрнутый вчетверо лист пергамента. Протягивает его мне, небрежно удерживая между двух пальцев, унизанных перстнями.

Забираю листок. Разворачиваю, пробегаю глазами и холодею.

Мелким-мелким шрифтом – соглашение о расторжении помолвки по обоюдному согласию, от той же даты, что и сама помолвка, подписанное… мной.

Пфф! Читаю снова, и снова, и снова, но от этого смысл не меняется.

Растерянно смотрю на дракона.

– Перестраховка, – пожимает плечами. – Ты даже не заметила тогда, в пачке других документов. Семейный юрист настоял. На всякий случай. Как видишь, случай представился. Впрочем, тебе не на что жаловаться, Ханни. Как бы то ни было, я о тебе позабочусь.

Смотрю на него немигающим взглядом, затем медленно и с наслаждением рву ненавистный пергамент.

– Это копия, – усмехается дракон. – Вижу, что тебе лучше. Раз так, будь готова завтра отправиться в путь.

– Куда?

– В монастырь Святой Анны. Тебе сейчас нужен уход. Побудешь там какое-то время.

Монастырь Святой Анны – тюрьма для забытых жён! Оттуда не возвращаются!

– Мне и здесь хорошо!

Голубые глаза дракона сверкают льдом. Он поднимает подбородок: