Несколько минут он стоял у ее ног, поглаживая по плечам, пока рыдания не сменились тихими всхлипами. Девушки не решались войти, так и стояли у сорванной с петель двери.

– Я покормила Тему, и… – Всхлип. – И сцедила, но его все равно так много, что…

Вита убрала ладони от лица, продолжая прикрывать грудь. Макияж размазался, щеки и глаза покраснели и опухли, но все равно она была самой красивой во всем мире. Для него самой красивой, любимой и желанной. Филипп с тревогой ждал, что она скажет.

– Я испортила платье. – Вита отвела руки от груди. На лифе расползались два темных пятна от выступившего молока.

От нахлынувшего облегчения Филипп чуть не рассмеялся, но сдержался. В таком состоянии она бы обиделась, подумав, что он смеется над ней.

– Девочка, как же ты меня напугала.

– Оно такое красивое и дорогое, а я… я такая… я все порчу, пр…

Филипп приложил ей пальцы к губам, таким соблазнительно влажным, что тут же захотелось ее поцеловать.

– Что я тебе говорил?

– Чтобы я больше не просила у тебя прощения. – Новый всхлип.

– Вот как мы поступим. Сейчас ты умоешься, Тая сделает тебе новый макияж, поправит прическу. Люба и Таня…

– Тоня, – поправила Вита автоматом.

– Люба и Тоня найдут в гардеробной самое красивое белое платье, какое там есть. Ты переоденешься и выйдешь за меня замуж.

– А гости? Господи, все же наверняка уже собирались, а я, а я… про…

Филипп схватил ее лицо в ладони и впился поцелуем в губы. Выпустил, только когда она перестала дрожать.

– А гости подождут.

Он поднялся и помог встать Вите. Обнял, прежде чем она успела его остановить. Рубашка на его груди тоже промокла от молока.

– Фил… – сказала Вита растерянно.

– Что? Разве молоко любимой женщины может испачкать? – спросил он игриво.

Вита улыбнулась, глядя, как на его рубашке расползается пятно. И за эту улыбку он был готов убивать, рвать на куски, калечить, лишь бы она больше никогда не покидала ее губ, лишь бы его девочка больше никогда не плакала.

– Дурачок, – прошептала она совсем успокоившись.

– Сказала девочка, только что рыдавшая из-за испорченного платья. – Филипп снова привлек Виту к себе, погладил по спине. – Не пугай меня так больше. Ну, все? Успокоилась?

– Да. – Вита всхлипнула еще раз. – Я такая глупая. Реву из-за ерунды.

– Это все гормоны. – Филипп погладил девушку по светлым волосам. Она перекрасилась к свадьбе, пепельный остался в прошлом, там, где они вместе надежно похоронили горечь и боль.

– Тая, – тихо позвал Филипп. – Совершишь чудо?

Стилист потрясла кисточками в тонких пальцах с платиновыми колечками. Встряхнула копной разноцветных кудряшек, готовая броситься в бой за красоту. Популярный стилист со своим шоу на ТВ и преданный друг их семьи, Тая Внезапная с утра колдовала над Витой, Любой, Софьей и Тоней.

Филипп выпустил Виту из объятий, звонко чмокнул в макушку и вышел.

– Люба, Та… Тоня, девочки, дело особой важности. Нужно срочно найти в гардеробной белое платье, такое, с открытой спиной и небольшим шлейфом, на лифе – кружево.

Люба кивнула, послала Филиппу воздушный поцелуй, звонко чмокнула Тимофея в щеку, схватила Таню-Тоню за руку и потянула к гардеробной.

– Разрулил проблему? – спросила Софья, передавая Филиппу малыша. Стоило отцу начать укачивать, как проказник затих, зачмокал розовыми губками и пустил радостные пузыри.

– Почти. Соф, в детской молокоотсос на тумбе стоит, принесешь?

– Принесу, вот уж никогда бы не подумала, что такое увижу, крепко тебя Несерьезная зацепила. – Софья улыбнулась малышу. – Я же говорила, что детки у вас красивые будут, вон какой богатырь растет.

Филипп вышел в коридор, держа сына на руках. Малюта ждал за дверью.