Жильем нашего отца оказался деревянный одноэтажный барак №8 на Эльмаше по улице Новгородской. Туда мы добрались довольно быстро – на трамвае. В комнатке на 16 квадратных метров располагалась небольшая печь на пару конфорок, стояли четыре кровати и один-единственный стол. Мама ушла, наказав никуда не отлучаться. Нам показали кровать отца, и мы, трое ошарашенных детей, сели на нее, боясь пошевелиться. И ведь долго сидели! Время шло, стало темнеть, начали возвращаться с работы товарищи отца. Нашему появлению они очень удивились, а еще больше удивились, что мы сидим в темноте. Секунда, и под потолком зажглась лампа – электрическая, с нитью накаливания – чудо, которое мы видели впервые!

А потом наконец-то пришли родители. Оказывается, мама ходила к проходной, где и дождалась появления папы. После объятий и радостных возгласов, наши родители вскипятили в чайнике воду, а в алюминиевую тарелку папа насыпал сахарного песку, выдав нам по огромному куску черного хлеба. И началось объедение! Макая хлеб в сахарный песок, мы запивали его горячей водой из металлических кружек. Какое же это было наслаждение! И тут же нам объявили еще одну радостную новость: вся эта огромная комната – отныне становилась нашей!

Для современников стоит добавить, что в Европе люди в это же время в огромном множестве спали на улицах. Тем, у кого находилась сколько-нибудь пенсов или сантимов, предлагался «роскошный» ночлег с веревочном подвесом. Люди не лежали на кроватях, они сидели или стояли, перевесившись, словно белье, через натянутые поперек помещения веревки. Почему? Да потому что так их влезало в утлые комнатенки значительно больше. Россию модно ругать да клеймить, только вот в «просвещенной» Европе жути в те непростые времена было неизмеримо больше. Добавлю, что те же европейские улочки время от времени «подчищали» от бродяжек самым жесточайшим образом. Генрих VIII, к примеру, за время своего правления казнил более 72 тысяч человек. Не за бунт или крамолу – всего лишь за отсутствие жилого угла! Нечто похожее наблюдалось и в других европейских странах. Так что комнатка наша была счастьем и роскошью! И новый свой адрес я вызубрила в первый же день: улица Новгородская, дом 8, комната №9! В этой самой комнатке мы и прожили до 1964 года…

Родители снова ушли – на этот раз в магазин, а мы остались одни. Старшая сестра Нина запомнили, как взрослые включали свет и тут же предложила как следует освоить этот процесс. Передвинув табурет, она дотянулась до выключателя и принялась включать и выключать лампу. Свет послушно исчезал и появлялся, мы с Анатолием визжали от восторга. После Нины взобралась на табурет я. Весь вечер до прихода родителей, к радости маленького Анатолия, я раз за разом нажимала выключатель, управляя электрическим светом. Это было сродни волшебству, и, возможно, в тот вечер был сделан окончательный выбор любимого направления – не математики и не ботаники, а именно – Физики.

Когда сегодня мои ученики отвечают на уроках, я вижу в их ответах себя маленькую. Вижу, как, произнося слова «электричество», «атом», «квант», они не очень задумываются над их сутью. И точно так же я в своей деревеньке бездумно воспринимала такие слова, как «паровоз», «фронт», «армия», «город». Следом за мамой я попугайчиком могла повторять целые фразы: «наш папа на фронте», «мы поедем на паровозе в Свердловск», но это было всего лишь неумелое звукоподражание. Выслушивая ответы учеников, чувствуя их внутреннее непонимание, я всякий раз пытаюсь растолковать им суть явления. Пожалуй, это и есть один из краеугольных камней в учительской практике – донести то, чего не доносят сухие формулировки учебников, показать, насколько прекрасен и интересен окружающий мир! Уверена, именно в этом состоит основной смысл физики – да и всех иных предметов. И мне сложно понять, как можно – закончить школу, не полюбив чтение, не осознав могучей роли математики, магии физики и химии, увлекательной красоты географии и биологии? А ведь чаще всего так и происходит. Дети покидают школы без любви к наукам, к учителям и друг к другу. Беда, с которой нужно бороться, и я пыталась это делать, как могла. Думаю, детская память мне очень в этом пригодилась, и, обсуждая с учениками волновую и квантовую теорию света, я вспоминаю ту первую лампочку, которую мы увидели. Удивительно, но она и впрямь осветила не только нашу комнатку, но и наши головы. И термин «просветление» я понимаю теперь особенно остро. Это не красивая метафора, это самая настоящая правда…