На дворе 1946 год, и мне исполнилось 7 лет! Я иду в школу – самую что ни на есть настоящую! Наверное, сегодня многих удивит, но первая моя школа представляла собой обыкновенную избу, и в моем первом классе за столом сидело всего пять человек, включая меня. Ну, а наш учитель был моим родным дядей Колей – тем самым, что верхом на коне принес в деревню долгожданную весть. Среди наших сельчан он был самым грамотным, поскольку успел до войны закончить 10 классов, честно воевал и остался жив. Сегодня школы кругом безжалостно сокращают, сливая в нечто огромное и дешевое, ну, а в то тяжелое время, как ни удивительно, образованию давали шанс даже в таких крохотных поселениях, как наше.

Как бы то ни было, к школе мы готовились крайне ответственно. Благо и советник у нас имелся – старшая сестра Нина. Мама сшила мешок для моей главной реликвии – букваря, купила две тетради – по чистописанию и арифметике. Заготовили мы и чернила: черные – из воды и сажи, коричневые – из вареной коры вяза и дуба, красные – из свеклы. Чернила разлили по бутылочкам – для Нины и для меня. А еще ей и мне вручили по новенькому карандашу.

Старшая сестра занималась у Кирилла Алексеевича, я – у дяди Коли. Отлично помню свой первый восторг: с каким упоением я выводила на чистых пахучих страничках тетради палочки и кружочки. Одну строку – черными чернилами, следующую – красными. Когда дошли до букв и цифр, стало еще интереснее. Любимой моей цифрой была пятерка. Нравилось и выводить ее, и получать. Я и про свой день рождения – 5 августа думала, что это неспроста. В какой день родишься, таким тебе и суждено прожить потом всю жизнь. Смешно, но если мне ставили четверку, я испытывала отчаяние. Казалось, вся тетрадная страница испорчена. И как жаль, что тетради были такие тоненькие, а домашние задания такими небольшими. Мне хотелось писать и писать! Спасибо маме, она находила для меня старые ведомости и газеты, разрешала писать прямо на них.

В школе дяди Коли я стеснялась, да и дома отношение к нему у меня переменилось. Я уже не воспринимала его как родного дядю. Он стал для меня Учителем – существом более высокого порядка! Наверное, тогда во мне и зародилось жгучее желание – стать педагогом. Разве не здорово – дарить детям радость первооткрытия, как это получалось у дяди Коли!

Неудивительно, что с тех пор любимой моей игрой стала «игра в школу». Я буквально умоляла своих подруг и знакомых малышей присесть за воображаемые «парты», раздавала бумажки, и мы дружно выписывали все те же кружочки, палочки, буквы с цифрами. Я помогала им, поправляла руку, а после с упоением ставила пятерки – всегда одни только пятерки! Не знаю, каково приходилось моим спутникам по детским играм, но я в те минуты ощущала подлинное счастье! Да и ученики моей тогдашней «школы» недовольства не высказывали – «уроков» не прогуливали, с «учителем» не пререкались.

Нередко, вспоминая свое детство, ученые, художники и писатели рассказывают, как много они читали. Я в этом смысле опоздала – и опоздала весьма основательно. Книг у нас попросту не было. Была одна старенькая по бухучету, но в ней я писала исключительно палочки-кружочки. Чтение открылось для меня много позже, а тогда моим любимым занятием была работа по дому. Да, да! Можно смеяться, но я действительно любила наводить чистоту – без конца протирала тряпками столы и полки, занималась мытьем посуды и полов. На этом однажды и погорела. А правильнее сказать – прокололась. Отмывая пол, умудрилась наступить пяткой на случайный гвоздь. Но гвоздь там или не гвоздь, – учеба прежде всего! Отчаянно прихрамывая, я добрела до школы, а там потеряла сознание от потери крови. Пришлось дяде Коле делать мне перевязку и нести домой на руках. С учебой в тот день у меня не вышло…