Подъехала к обшарпанному домику на окраине городка. Тут пока зависал Шурик. Они сняли дом, пока не пройдет эта операция. Специально выбирали такой, чтобы подальше был от любопытных глаз, как бы на отшибе. Но хозяин заломил большие деньги, как за княжеские хоромы. Видно, знал, чем тут будут заниматься. Шурик лежал на кровати и в наушниках слушал музыку. Она подошла, сняла с него наушники.

– Ну, что, Шурик, дела наши плохи! Куда-то исчез один труп. А может, он живой? Вот как нас с тобой провели. Получили от нас большой куш и скрылись. Теперь и спросить не с кого, они уже далеко.

– Подожди, о чем ты говоришь? В машине никого не должно было остаться. Мне доложили, что она сгорела.

– Да, горела, но обгорел только один труп, надеюсь, что Павел. Я видела, как он, отъезжая, садился рядом с водителем. А куда делся водитель неизвестно, испарился, улетел.

– Иди ко мне, я соскучился, ну их всех. А что он может доказать, этот водитель? Если даже живой остался. Ну, видел машину, и все. Даже если он их лица разглядел. Они уже далеко отсюда, в другом регионе. Я специально таких парней выбирал, чтобы органы на их след не могли выйти. – Он пытался радеть ее, но девушка запротестовала.

– Не о том ты сейчас думаешь, Шурик. Теперь очередь за девчонкой. Найти ее, и выведать подробности. Правда ли, что Павел все состояние ей отписал. Если да, то пусть на меня перепишет, и дело с концом. Тогда мы ее отпустим.

– Ох, какая ты добрая. Она тут же побежит в полицию и сдаст нас. А нам это нужно? Никто никого отсюда отпускать не будет, порешу и все.

– На мокруху пойдешь? Ты же завязал с этим. Срок отмотал, еще захотел?

– Не доказали первый раз. Ну, пару лет посидел, и отпустили. Бытовуху ей сделаем. Все будет выглядеть естественно. Найдем, каким способом ее убрать, не заморачивайся. У тебя другое предназначение – ублажать меня, иди ко мне. Я для тебя горы готов свернуть, моя принцесса. Как это Павел недооценил такой лакомый кусочек, – он подмял ее под себя и начал срывать с нее одежду.

9. 9

– Осторожнее, медведь, мои шмотки дорого стоят, – но ласки Шурика довели ее до исступления. И она окунулась с ним в любовную страсть, которая несла их все выше и выше.

– Все, Шурик, наше время – деньги. Мне пора, я машину далеко отсюда оставила, чтобы не вызвать подозрение соседей. Да и если вдруг полиция заинтересуется мной, ведь я последняя, кто видел Павла живым. Скажу, поговорили по душам. Ему кто-то позвонил и он, не договорив, быстро собрался уезжать. Мне сказал, что у него срочные дела. Во время нападения я была еще в кафе, наслаждалась музыкой и пила кофе с пирожными. Меня там видел официант и бармен за стойкой, мы еще с ним разговаривали. В это время я никуда не звонила, никаких никому указаний не давала. С тобой мы общаемся по другому телефону. Он оформлен на бомжа, пришлось ему хороших денег отвалить. Я поехала, сегодня уже поздно, а завтра с утра займусь девчонкой. Тебе задание – новости смотреть, что еще говорить про аварию будут. Может, отыщется наш труп, вдруг он живой. Вот тогда его нужно будет убрать. И бытовуха тут не поможет. Тебе и карты в руки, дорогой, – она чмокнула его в щечку и вышла из дома.

Вот стерва, но он любит ее, а вот она? Любит ли она его? Он не знает, да и ему об этом не говорит. Просто им хорошо вместе, двум людям, стремящимся к красивой беззаботной жизни. Если дело выгорит, он увезет ее за границу, и будут они жить безбедно, ни в чем не нуждаясь.

Он вырос в нищей семье. Родители еле концы с концами сводили. Отец инвалид, а мать как могла, тянула всю семью. Он всегда думал, зачем тогда столько детей нарожали. У него есть еще сестра и брат, они младше его. В школе он учился вместе с детьми состоятельных родителей. Их привозили и увозили на машине. На них были дорогие одежды. Они издевались над ним, и он стал комплексовать. Учился плохо, а потом и вовсе перестал ходить в школу, еле дотянув до девятого класса. Связался с плохой компанией, где все пили и курили. Деньги они на это добывали у случайных людей, вымогали. А если не дадут, то грозились их порезать, у них и ножик был с собой.