Одна надежда на тетю Таю. Если должна отцу – пусть расплачивается. Хоть здесь папка не подвел, и Шилов очень на это надеялся.

11. Глава 10. Одно условие

– Солнышко, открой! – крикнула из-за двери мама.

Камила не ответила. Со всей дури швырнула стул в стену. Он отскочил и целехонький грохнулся на пол. На крупные предметы заклятье тети Вали отлично работало, но вот на мелкие…

Схватив графин с водой, что попался под руку, Дэй замахнулась в окно, но дверь резко распахнулась.

– Доча! – окликнула мама и мягче добавила: – Хватит, Ками.

– Ты обещала! Ты же обещала не вламываться в комнату без разрешения! – возмутилась Камила и сжала стекло. Оно захрустело под пальцами.

– Я хочу, чтобы ты выслушала. Просто дай мне несколько минут, – мама показала раскрытые ладони. – Не хочу тебя сковывать, но, если ты не успокоишься – мне придется.

– Ты все еще любишь его! Любишь! Это жестоко! – взвизгнула Камила и согнулась от беспомощности. Ей хотелось крушить, рвать и уничтожать, лишь бы вырвать из себя ярость. Но сколько не бросай – все равно ничего не изменится. – Я ведь навсегда монстром останусь, – заныла она и прикусила губу. Осознав сказанные слова, завалилась на пол и скрутилась возле кровати. Сосуд выпал из рук и покатился по паркету. Вода пролилась на ковер, а стеклянный бок графина отбросил на стену тысячи солнечных зайчиков.

Злата присела и потянулась обнять. Камила резко отстранилась.

Голос матери дрожал, а руки повисли в воздухе:

– Да, люблю. И всегда любила. А тебя люблю еще больше. Его уже нет, а ты – есть.

Мама дотянулась до Камилы и пригладила растрепанные волосы теплой рукой. Расправила несколько каштановых прядей и нежно переплела их в слабую косичку.

– Но это неправильно, – прошептала младшая, смахивая слезы. – Он сделал меня такой. Он – виноват!

– Виноват, – мама опустила глаза. – Но я виновата не меньше. Я ошиблась тогда. Оступилась. И теперь каждый день, глядя на тебя, расплачиваюсь.

– Ты просто ошиблась, а он заслужил это проклятие. Не я! А он!

– Милая, не все так просто. Проклятье есть. И теперь оно только наше. Отца ведь нет уже – расплачиваться придется нам.

– Но почему ты никогда не объясняла мне? Почему запрещала поднимать эту тему? – Камила привстала и обиженно вздернула подбородок. – Не могу понять, чем я заслужила это?

Мама погладила кончиками пальцев край покрывала. Поправила складки на атласной юбке, что изысканно подчеркивала ее фигуру. Бросила наполненный влагой темный взор в окно.

Она долго молчала, а затем с шумным вздохом проговорила:

– Проклятье должно было на меня упасть…

Камила ошарашенно приподняла голову.

– О чем ты? Ты всегда говорила, что я родилась с проклятьем… Что оно передалось по папиной линии! И что папа в молодости избавился от него с помощью волшебной пилюли. Но вместо нее в шкатулке оказалось любовное письмо. Тебе!

– Я врала тебе. Хотела защитить, – мама сидела ровно и рассматривала свои пальцы. – Я не могла знать, что Влас так поступит, поставит еще условие. Он обещал, что шкатулка поможет, но… Прости меня. Я ошиблась. Снова.

Пихнув ногой графин, Камила отодвинулась еще дальше. Сосуд зацокал гранями по полу и отбросил радужные блики по комнате, похожие на цветной веер. Упираясь в боковину кровати до хруста в позвоночнике, она уставилась на мать.

– И что теперь? – прошептала.

– Солнышко, мы найдем выход. Иди сюда, – мама раскрыла объятия.

– Что там сказано: «До двадцать одного года»? Это невозможно. Ты же знаешь, как на меня реагируют люди. Я не могу зачать ребенка без отца? Как найти его за три месяца? Да и не смогу я лечь под первого встречного!