Я не могла иначе Татьяна Семакова

1. Ждали?

- Ты же не думала, что я тебя не встречу? – услышала я голос отца за спиной и оглянулась:

- Привет, - улыбнулась виновато, - не хотела напрягать.

- Что за глупости! – возмутился отец и крепко обнял меня.

Казалось, мои ребра легонько затрещали, вздохнуть не было никакой возможности, а в глазах начало темнеть. Дело в том, что мой отец таких выдающихся размеров, что даже слабое объятие могло вызвать легкий приступ клаустрофобии, а в сложившейся ситуации он не стал размениваться по мелочам. После очередного сложного дела и внезапно обрушившейся на меня безответной любви я сбежала в Испанию к своему давнему любовнику Бэрнардо, прямо на кануне Нового Года, о чем не удосужилась сообщить лично, постыдно позвонив. Жизнь там была проста и понятна, я невольно втянулась, а через четыре месяца отец не выдержал, каким-то образом выяснил телефон виллы, где я жила (мобильный я отключила, только отправляла редкие письма по электронной почте) и рявкнул в трубку, когда меня к ней пригласили:

- Василиса, имей совесть! Дед два раза свадьбу переносил, до следующей даты он может уже и не дожить!

Дедом мы называли друга семьи Семена Васильевича Кораблева, который на старости лет (с моей легкой подачи) нашел «ту самую». Конечно, с его возможной близкой кончиной он явно перегибал. Дед, разведчик в прошлом, был еще очень крепок, но в семьдесят четыре чего только не случается. Я устыдилась, забронировала билеты и через три дня приземлилась в родном городе, следуя транзитом через Москву.

- Пап, - прохрипела я, не в силах больше задерживать дыхание, он отпустил меня и пробормотал:

- Сама виновата…

Я жадно набрала побольше воздуха в легкие и расцеловала его в щеки, стараясь попасть выше бороды, которая ужасно кололась и со смехом заметила:

- Как тебя только Солнце целует.

- Вот у нее и спросишь, - ответил он и подхватил два моих чемодана.

Вообще-то, уезжала я с одним маленьким, не планируя задержаться более обыкновенного, то есть недели три. Отъезд все откладывался, постепенно начало теплеть и Бэрнардо потащил меня по магазинам, увлеченно покупая мне все, на что я показывала пальцем и добавляя то, что понравилось лично ему. В итоге, к моменту отлета пришлось взять два больших чемодана. Не оставлять же все это добро?

- Ты как? – спросил он уже в машине. – Я старался тебя не дергать, но, если честно, начал трусить, что ты вообще не вернешься. Да еще и дед настаивает: «Свадьбу сыграем, когда Василиса вернется. Она нас свела и должна присутствовать». А Марья ему подпевает: «Вот вернется моя девонька, и тогда сразу же в ЗАГС».

- Если честно, я забыла про деда, - виновато отозвалась я.

- Ты вообще обо всем на свете забыла, - сурово отозвался отец. - Даже фирму свою забросила, Петрович звонил, жаловался.

- Да ему лишь бы поныть, не бери в голову, дела идут и без моего участия.

- Вот это-то меня и пугает, - ответил серьезно и покосился одним глазом, второй умудрившись оставить следить за дорогой.

- Ты так окосеешь, - ехидно заметила я, уже сообразив, что он хочет спросить, но он схитрил:

- Ты так и не ответила на первый вопрос.

- Я нормально, - отозвалась неохотно, пресекая дальнейшие расспросы. – Расскажи лучше, как вы тут?

- Сама увидишь, - хмыкнул отец и замолчал, а я начала теряться в догадках, что такого я могла увидеть, но расспрашивать дальше не рискнула: сказал увижу, значит увижу.

Спустя минут сорок мы свернули с трассы и медленным ходом поехали к развилке. На душе тут же заскреблись кошки, а внутренности противно свело: если повернуть направо, в поселок, где стояли дома самых богатых и влиятельных людей нашего города, то через пять минут можно оказаться рядом с человеком, от которого ноги становились ватными. Я часто задышала и отвернулась к окну, а отец, прекрасно понимая причину такого поведения, еще больше сбавил скорость, давая мне время прийти в себя, и свернул налево, где в самой чаще леса стоял его дом и мое родовое гнездо.

Дело в том, что отец служил егерем в местных угодьях и страшно этим гордился, как и все, кто был с ним знаком или просто слышал о нем. Он всегда приходил всем на выручку, кто бы ни постучал к нему в дверь, будь то раненый охотник или заплутавший грибник, часто оказывал содействие в поисках потерявшихся и меня приучил к тому же, с малых лет объясняя все премудрости. К двадцати шести годам я овладела мастерством поиска почти в совершенстве и вскоре открыла свое сыскное агентство.

Отец притормозил, а я вышла из машины и приготовилась: из-за дома с громким лаем несся мой огромный черный друг по кличке Евгений Павлович. Через три секунды сорок килограмм свалили меня на землю, отчаянно виляя хвостом и пуская слюни. Отец засмеялся, но, видя мое бедственное положение, оттащил Палыча, который начал скулить и вырываться.

- Да угомонись ты! – прикрикнул добродушно. – Сам знаю, - и потрепал его по голове.

И тут на крыльцо выплыла Солнце: вторая жена отца, сорокалетняя женщина с невероятно яркими кудрявыми рыжими волосами, торчащими во все стороны, круглым более обыкновения лицом и счастливой улыбкой. Я торопливо подошла и встала как вкопанная в метре от нее, заметив ее уже округлившийся животик. Эмоции нахлынули с невероятной силой, и я в момент разревелась, прикрыв лицо руками.

- Василиса… - опешил подбежавший отец, - ты… не рада?

Я закивала утвердительно, потом отрицательно, понимая, что запутываю их еще больше, и заревела громче, теперь уже от досады, что не могу произнести ни слова.

- Василиса… - пробормотала Леночка жалобно, я убрала руки, торопливо вытирая лицо и шмыгая носом, одновременно плача и смеясь, сформулировала мысли:

- Я не рада, я счастлива!

Леночка приложила руки к сердцу в явных намерениях поддержать меня в начинании устроить всемирный потоп, отец шумно выдохнул и, обняв за плечи, повел в дом.

Еще минут пятнадцать мы с Солнце обнимались, орошая друг друга слезами, а он топтался рядом, не зная, что предпринять. Наступил Палычу на лапу, тот взвизгнул и шарахнулся на кухню, а мы, наконец-то, успокоились.

- Кто там? – весело спросила я у Леночки, прикладывая обе руки к животу, потом присела и прилипла к нему ухом, как будто ожидая услышать ответ, а по голосу определить пол. Она засмеялась, а отец задрал подбородок и гордо ответил:

- Пацан.

Я громко засмеялась, отец на секунду смутился, а потом понял, от чего меня так распирает и протянул задумчиво:

- Да, не повезло Евгению Павловичу, - имея ввиду своего давнего приятеля, которому проспорил, что назовет своего первого мальчика в его честь, а когда я притащила щенка, решил сострить и назвать так его, - имя уже занято, – и засмеялся вместе со мной, а Солнце закатила глаза:

- Вам бы все шутки шутить! – и пошла заваривать чай.

Поздно проснувшись, я застала Леночку дремлющей на диване, бережно прикрытой пледом. Улыбнулась своим мыслям и пошла на причал проверить, стоит ли лодка. Как и предполагала, ее не оказалось: отец подался докладывать деду, что счастливое событие, наконец-то, состоится и тот не умрет холостым.

Погода стояла прекрасная, неожиданно теплая для начала мая, солнышко припекало, и я с удовольствием устроилась на теплых досках, свесив ноги и облокотившись на руки, наблюдая, как солнечные блики отражаются в воде. За этим занятием меня застали торопливые шаги. Я обернулась и увидела Катю, которая неслась с веранды. Она подошла, плюхнулась рядом и обиженно надула губы:

- Могла бы и позвонить.

- Да я только вчера в одиннадцать вечера прилетела, - мягко сказала я.

- Тогда ладно, - улыбнулась она и обняла меня. - Я так соскучилась!

- А чего ты раньше без меня делала? - спросила я, усмехнувшись.

- Вот и я четыре месяца думала - что? - покачала она головой.

Знакомы мы были всего недели две до момента моего внезапного длительного отпуска, но так успели сблизиться из-за пережитого, что стали как сестры. Мы были одного возраста, примерно одного типа характера (то есть паршивого), одного роста, комплекции и даже размера ноги и быстро нашли общий язык, пока я вызволяла ее из лап похитителей. И это в ее родного брата (по отцу) я влюблена, как школьница в симпатичного преподавателя, и она, конечно, об этом знала.

- Ну, как отпуск? Рассказывай, что ты там делала столько времени!

- Успеется, - отмахнулась я и спросила, глядя ей в глаза: - Скажи лучше, как ты тут?

Она торопливо отвела взгляд, подтвердив мои подозрения, и я порадовалась, что была внимательна к деталям и предусмотрительно слиняла.

- Да как обычно, - пожала она плечами и вздохнула в томлении.

- Ты чего-то недоговариваешь, - сказала я, решив надавить, чтобы она призналась. Тайны дружбу не укрепляют.

- Тут такое дело… - глаза ее заметались, не зная на чем остановиться. Она потёрла глаза, вздохнула поглубже, как перед прыжком в воду, и начала торопливо, боясь, что передумает: - Когда ты внезапно ушла с ужина, Серега сидел такой расстроенный, мы выпили, потом потанцевали, потом опять выпили, ну и… - и сдулась, как воздушный шарик, не в силах договорить.

- И вы оказались в одной постели, - подсказала я.

- Ну да… - промямлила Катя и по-телячьи заглянула в глаза, проверяя реакцию. И, не обнаружив никаких эмоций на моем лице, сникла еще больше.

- А потом снова и снова и продолжаете до сих пор?