– А вот это было бы интересно, – подхватил я.

– Друзей у таких мухоморов, как правило, не бывает. Люди говорят, что временами он общался с неким Башлыковым – комендантом общежития консервного завода. Вместе выпивали, ездили на рыбалку. Я навел справки: этот экземпляр – вообще непроходимый бука. Нелюдимый, неразговорчивый. Сплошные «не». Какие отношения их связывают с Грушницким – непонятно.

– Женский вопрос?

– Да, – тряхнул головой молодой, – имелся такой. По свидетельству секретарши Грушницкого, у ее шефа была женщина, но особо он подругу не афишировал. Временами покупал конфеты, шампанское...

– Иди узнавай, – приказал я.

– Прямо сейчас? – Молоко дрогнуло в руке.

– А чего оттягивать?

– Но время же... Люди с предприятия домой расходятся.

– А ты сделай так, чтобы не расходились... Выметайся, Венька, выметайся. По дороге дожуешь.

Я спровадил обиженного парнишку и стал думать. Бегство маньяков из диспансера – ненужный в деле эпизод, он только путал карты. Без маньяков много лишнего. Эмма, у которой я провел утро одиннадцатого сентября, наезды милицейского и прокурорского начальства, «снежный человек» на турбазе «Белые зори»... Это, кстати, недалеко: четыре версты на север. Параллельно Уштыму протекает горная речушка Ашлымбаш, к ней и привязаны туристские маршруты... В остальной цепочке не хватало звеньев. Убийства взаимосвязаны. Две случайности в одном деле – это уже тенденция...

Из раздумий меня вывел вой сирены. Пожарная машина с оглушительным лязгом пронеслась по Советской. Пожарка – в трех минутах ходьбы от дома Эммы, западная окраина. Машина неслась на восточную. Я успел подумать, до чего абсурдно: дождь и воющая пожарная машина, поднимающая тучи брызг... А потом пробила склянка в голове. Я застыл, пораженный абсурдной идеей. Обычная пожарная машина, обычный вызов (возможно, ложный), коих в Рыдалове за сутки случается не меньше пяти...

Я схватил телефонную трубку и отстучал номер пожарной охраны – благо номера государственных служб красовались на столе под стеклом.

– Уголовный розыск, капитан Богатов, – отбарабанил я. – По Советской проехала ваша машина. Откуда был вызов?

– Общежитие консервного завода, товарищ капитан, – невозмутимо ответствовал дежурный. – Поступил сигнал, что в полуподвале сильное задымление.

– Что в полуподвале?

– Там склады, товарищ капитан. И, кажется, квартира коменданта.

Я бросил трубку. Если два случайных совпадения – тенденция, то что говорить о трех? Я схватил дождевик и бросился на улицу. Хорошо, что машина всегда рядом...

Кирпичное здание общежития стояло в глубине двора, заросшего тополями. Пожарные выломали решетку в окне цокольного этажа, просунули туда брандспойт и жутко материли стесненные условия работы. Сильным было не только задымление, но и возгорание. Клубы черного дома вырывались из лопнувших окон полуподвала. Собралась толпа любопытных – обитатели общаги, вернувшиеся с работы, старушки из окрестных домов, местные собаки.

– Слава богу... – выбрался из дыма черный, как трубочист, усатый начальник команды. – Удалось локализовать это свинство... До складов не дошло и на первый этаж не перекинулось...

– Что с квартирой? – полюбопытствовал я.

– Труба, – махнул рукой усатый. – Сгорела, как в костре. Там, кстати, ваша работа – человек обгорелый.

Для того чтобы попасть в сгоревшую квартиру, пришлось обойти здание и воспользоваться черным ходом. В узком коридоре пожарные кувалдами сбивали обгоревшие балки перекрытий. Двухкомнатная квартира представляла собой грустное зрелище. Ни мебели, ни стен, ни следов преступления. Нагромождение сгоревшего дерева, лопнувший телевизор, вонь. Скрюченные останки человека – черные, дымящиеся, с оскаленным ртом, издевательски поблескивающим золотым зубом...