Время остановилось.

Я без сил опустилась на пол, глядя на неподвижного отчима. Временами казалось, что дышит, а потом – наоборот. Речи быть не могло о том, чтобы подойти и все-таки убедиться, жив он либо мёртв. Мне, наверное, на тот момент было почти все равно.

Я не знала, что будет дальше и как мне быть, знала одно – сейчас все, что остается, это уповать на спасение от того мужчины, кто и режиссировал все происходящее со мной.

Не набрасываться на него с кулаками, не упрекать, даже не показывать, что знаю о его роли в происходящем. Смириться и делать вид, что все идет по его сценарию. Молчать, даже когда хочется орать и рыдать. Выбора у меня все равно уже нет. Такой парадокс: сам Орландо так и не смог меня сломать, а яму себе я вырыла собственными руками.

К счастью, мама так и не появилась раньше, чем Орландо. Иначе бы я точно не выдержала её проклятий, обвинений и прочих неприятных вещей.

От разговора с Лалией до рева мотора и света ксеноновых фар прошло чуть меньше пятнадцати минут. Я размяла затекшие мышцы и пошла встречать своего спасителя. Мелькнул испуг – вдруг это полиция, и сейчас все завершится, не успев начаться.

Я даже не стала смотреться в зеркало. Хотя видок, подозреваю, был еще тот – волосы всклокочены, кровь на коже, губы разбиты.

Если главный дон Палермо захотел меня, пусть принимает и такой. Я не всегда буду блистать…

Когда внушительный качок – видимо, один из личных телохранителей нового хозяина Палермо отодвинул меня в сторону, хмуро оглядев, я едва не утратила решимость.

Они были вооружены. А в глазах… там вообще не было никаких эмоций. Подобных им – сильных и умных – я всегда боялась на подсознательном уровне.

Поэтому ничего удивительного не было в том, что мое тело самопроизвольно расслабилось, когда я увидела самого Орландо.

Широкий разворот крепких плеч. Горделивая, но вместе с тем естественная поза властителя душ. Именно так мне показалось, пока он двигался ко мне походкой, похожей на поступь тигра. Высокий. Притягивающий внимание. И такой опасный.

Я знала, что подобный ему мужчина делает с непокорными.

То ли это мое сознание помутилось, то ли я уже приняла не озвученные вслух правила – но сейчас смотрела на мужчину, который, по сути, загнал меня в угол, с каким-то чувством обреченности и предвкушения. И вместе эти две несопоставимые сущности были похоже на что-то сладострастное, пусть и греховное.

Орландо явно был на «ты» со спортом. Даже под обтягивающей тело рубашкой мускулы играли, практически не оставляя простора для воображения. У меня пересохло во рту вовсе не от отчаяния, пока я следила за его приближением.

Опасный хищник. Несмотря на то, что я четко знала о его причастности ко всему со мной происходящему, я хотела, чтобы он меня присвоил. По-другому бы я не пошла на сделку с совестью.

- Рассказывай, Альберта.

Он остановился в шаге от меня. Мы уже были на таком близком расстоянии тогда, в машине. Когда я еще думала, что мы равноправны, и волнение было совсем другим. Не тем, глубоким, на грани, цвета багровой темноты, что сейчас.

У меня слова застряли в горле, будто мужественная подавляющая энергетика Ломбардини выключила электричество внутри. Как мощный электромагнитный импульс, способный заставить планету остановиться. Вот, что я испытывала наедине с ним, а отчаяние и ужас вытесняло совсем другое чувство.

Если бы Орландо сейчас потащил меня за волосы в свою люкс-пещеру, я бы даже застонала от падения камня по имени «выбор» с плеч.

- Я… я убила отчима. Наверное. Он был пьян… и хотел меня изнасиловать.

Вы когда-нибудь видели разъярённого тигра? Особенно если на его пару позарился… скажем, самец гиены? Я понятия не имела, как бы это выглядело в животном мире, но то, что это известие сделало с Орландо, имела возможность увидеть прямо сейчас.