Наверное, чтобы по-настоящему зацепить человека, он должен быть хоть немного тебе симпатичен, и ты к нему должна хоть что-то испытывать, помимо чисто спортивного азарта. Или надо быть полностью бесчувственным и циничным, чтобы отнестись к этому, как к работе.

Вот ведь засада. Василиса ещё не настолько цинична, а в этом павиане вообще ничего привлекательного. Разве кроме внешности. Поэтому и приходилось пользоваться дурацкими методами, ловить на длинные ноги, шелковистые локоны и густые реснички. И правда — не как человека, а тупо самца.

Именно потому Карина принесла с собой целый чемоданчик косметики. Василиса даже растерялась немножко, увидев его содержимое. Ну понятно — тональник, тушь, тени, помада, карандаш. Но ведь там ещё куча всего: праймер, консилер, бронзер, хайлайтер. Прямо набор для живописи. И тогда это уже не физиономия получается, а какой-то холст для росписи, или раскраска по номерам. Причём, обычно хорошо заметно, когда своё, а когда просто нарисовано, совсем как обработка на фотографиях.

— И ты всё это используешь? — удивлённо уточнила Василиса, слишком пристально рассматривая Каринино лицо. — Всё-всё.

— Нет, конечно, — возразила та. — Это сеструхино. Она в салоне работает. Визажист-косметолог. Но ты и так хорошенькая, только подчеркнуть немного. И краситься можешь сама, как тебе нравится.

— Нет, — Василиса замотала головой. — Давай лучше ты.

Правда Любомудрова из комнаты они предварительно выперли. Потому что нечего ему подсматривать за столь интимным процессом. И чтобы чуть позже проверить на нём, насколько всё получилось удачно и эффектно. Но тут он оказался бесчувственным, как бревно — в обморок не упал, не окаменел навечно с открытым ртом, хотя и признал, что вышло супер, и Мирона точно должно впечатлить. Только вот сама Василиса в подобное по-прежнему не слишком верила.

Даже не в то, что Золотовицкий непременно купится на правильно созданный образ милашки-ромашки (тут-то как раз сомнений не возникало), а что ей удастся поддержать нужный имидж — строить глазки, завлекательно улыбаться и прочее, и прочее.

Да что за примитив! Но отступать трусливо и стрёмно. Василиса не привыкла давать задний ход и пасовать перед трудностями.

Ладно, она постарается. И не только ради спора, а ещё и ради личного счастья друга. Ведь общее дело реально сближает и объединяет. Хотя и предчувствие не покидало, что всё это пустое, и ничего хорошего из данной затеи не выйдет.

Вот и не вышло. Пусть поначалу и складывалось неплохо. И клуб оказался вполне приличным, и даже вызвал симпатию изображением собачьей морды на вывеске. Правда внутри всё было достаточно стандартно: бар, столики и диванчики по периметру, большой танцпол, сцена, пульт диджея, цветные огни, музыка.

— Кто-нибудь Золотовицкого видит? — оценивающе оглядевшись, поинтересовалась Карина.

Никто. Не видел.

— А он точно должен прийти? — воззрившись на друга, спросила Василиса, но, скорее, не с разочарованием, а с надеждой. — Ты ничего не перепутал?

— Ничего не перепутал, — заверил Тимофей. — Инфа — сто процентов. Точно собирался и точно сюда. Я даже специально с Мироном сегодня об этом заговорил. И он подтвердил. А сейчас… может, просто… отошёл.

Теперь ещё и ждать его. А ведь запасы уверенности и так с каждой секундой тают и тают, утекают, словно песок сквозь пальцы.

Они устроились за столиком в самом углу.

— Может, пока что-нибудь попить возьмём? — предложил Тимофей. — Дойду до бара.

— Давай, — кивнула Карина.

Он поднялся и тут же опять сел, внезапно и резко передумав:

— Пусть лучше Вася сходит.

— Это ещё почему? — возмутилась Василиса.