Скрывать смерть на самом деле бессмысленно – даже маленький ребенок, во-первых, безошибочно уловит эмоциональное состояние родителя и будет переживать, не понимая, что стало его причиной. Во-вторых, будет куда хуже, если он узнает о произошедшем из случайно услышанных разговоров знакомых или родственников: так к чувству потери может добавиться ощущение, что его предали, не доверяют или не принимают всерьез.

Психологи считают, что сообщить о смерти одного из родителей ребенку должен самый близкий человек. Думаю, что это правило касается и вообще любой смерти среди родных и друзей. Нельзя тянуть с разговором и обязательно нужно побыть с ребенком столько, сколько ему будет нужно, чтобы поговорить и дать ему поплакать. Ребенок может начать задавать пугающе рациональные вопросы или разрыдаться, или просто уйти в себя – все эти реакции на первичный стресс более-менее нормальны. С ребенком в этот момент нужно оставаться как можно дольше и по возможности – в тактильном контакте. Нельзя оставлять ребенка наедине с информацией, которая разрушит его привычный мир. Если оттягивать плохие новости невозможно или есть риск, что их до вас сообщит кто-то другой – нужно позаботиться о том, чтобы ребенок не оставался один. На мой взгляд, это правило справедливо и для выросших детей: когда серьезно заболел мой папа, мне было уже около тридцати. В какой-то из дней папе стало лучше, его выписали из больницы, а в шесть утра следующего дня мама позвонила и сказала, что ночью он умер. Я закрылась в ванной и рыдала взахлеб, но рядом в тот момент был муж, который помог мне собраться, сел за руль и мы поехали домой к родителям. Кстати, только потеряв мужа и оказавшись в роли Взрослого-Который-Должен-Все-Решать, я поняла, что закрыться в ванной и плакать, пока тебя не позовут спускаться в машину – это настоящая привилегия.

К сожалению, смерть, особенно внезапная, редко оказывается возвышенной и эстетичной, как в готических клипах – всегда есть какие-то ужасающие своей неопрятностью и обыденностью моменты, от которых детей лучше оградить. Например, я до сих пор помню, как в отчаянии пыталась что-то сделать в первые минуты ожидания “скорой” и пыталась проверить дыхание мужа с помощью зеркальца, как в дурацких романах; выглядело это, думаю, очень глупо. Помню, как тело мужа вернули из морга без личных вещей, даже умудрились вытащить маленькое золотое колечко из уха. Эти и десятки других подробностей для детей совершенно точно были бы лишними, поэтому детали – очень много деталей – в разговорах с ними мне приходилось опускать, чтобы не превратить их воспоминания в хоррор. История о смерти папы должна была быть такой, которую легко пересказать, ничего не почувствовав, кроме закономерной грусти.

Моим долгом в обрушившейся на нас ситуации было дать понять детям, что все под контролем. Меня штормило, но им было еще хуже – вдобавок к понятным горю, скорби, чувству утраты они наверняка ощущали сильнейшую тревогу и остро чувствовали собственную беспомощность. Ни одному детенышу не выжить без родителей, и хотя бы один из них был очень нужен рядом прямо сейчас, причем именно во взрослой роли – спокойный, мудрый, знающий, что делать, держащий ситуацию под контролем. Поэтому совет, который обычно дают психологи (и которому невероятно трудно оказалось следовать) – говорите о  чувствах, разделяйте с ребенком потерю, но постарайтесь не показывать глубину своих эмоций, если не уверены, что сможете их обуздать в любой момент времени.

Любое соприкосновение со смертью так или иначе приправлено неким эзотерическим, мистическим смыслом – невозможно разом поверить в полное исчезновение того, с кем ты болтал и смеялся еще несколько дней назад. Даже заядлым материалистам, по-моему, очень нужно верить в такие моменты, что жизнь после смерти (любая ее версия, описанная в кино или книгах) существует, иначе зачем это все? Поэтому дети тоже нуждаются в понятном и соответствующем возрасту объяснении произошедшего – что в мыслях и воспоминаниях ушедший всегда остается рядом, и с ним даже можно поговорить, доверить секрет или попросить о помощи. В принципе, и самой себе можно говорить примерно так же. Это не обязательно связано с религией, хотя религиозным семьям тут, наверное, проще.