грохот несусветный, холодно, старые рамы вынули и весь мир наблюдал посталкогольный синдром Амира  и нашу взаимную раздражённость.

Улетая из Португалии, автобусом доезжаю до Лиссабона, самолёт только завтра, я хочу осмотреть загадочный город, древний порт Атлантического океана.

У меня всегда нежные отношения со старыми  или, лучше сказать, долго живущими  людьми, и в автобусе мы душами влюбляемся друг в друга с Кремильдой Сантьяго, ей не меньше семидесяти пяти лет, и её тихой подругой. Мы объяснялись эмоциями, то есть сердцами. Ха, я уже знаю, что «Я из Москвы» звучит по-португальски так , что ни на  что другое  не похоже:  «Эу Мошкову!». Автобус вибрировал от наших энергетических волн.  Кремильда зовёт меня непременно остановиться на ночь у неё в доме, она живёт в престижном  пригороде Келуш, здесь резиденции португальских королей, она  покажет  мне  много интересного! Я соглашаюсь, ещё бы, любовь с первого взгляда!  Но вот начался Лиссабон и я немею : неведомые архитектурные  пропорции зданий, разноцветие живой и неживой материи,  своеобразие природы, абсолютно новое пространство,  незнакомые люди.

Георгий  часто ещё в университете орал на меня:

– Ты ещё долго будешь заниматься ирреализмом? – Но здесь я уже точно ни при чём.

Стоя в электричке, целую Кремильду, мы со слезами отрываемся друг от друга, я выскакиваю в последний момент, и остаюсь в городе. Но я ещё один раз позвоню ей из Москвы, и мы будем мычать, плакать и смеяться.

В отеле. Хочется пить. Но я только полощу рот, мне не хочется рисковать с мини баром, денег впритык. Отправляюсь в одинокое путешествие по городу, в котором я ещё никогда не была, он ждёт, и приветствует меня улицами, ресторанами, магазинами, идущими навстречу людьми, у меня нет плана города, я надеюсь на свою интуицию, она выведет меня в центр. Аптека. Друзья всегда шутили, что это мой любимый магазин, захожу, и вижу очень много аптечной ортопедической, но красивой обуви. Аптека поморщилась, глядя на мои пропитанные потом старые башмачки. Выбросьте их, пожалуйста, конечно, уже давно надо их сменить, и Ира не могла понять меня, в сиесту бредущую в центр вымершего Логуша и возвращающуюся с «дефицитом» – керамической посудой и покрывалами.

– Лучше бы ты что-нибудь для себя купила!

В ресторане я делаю ошибку при заказе блюда, жую в результате не знания английского , ножки осьминожки, запиваю их красным вином, у меня становятся пьяненькими глаза и настроения,и я до смертельной усталости, до последнего, брожу по Лиссабону, считывая глазами, душой, настоящее и прошлое этого загадочного мирового порта.

Утром в аэропорту мы познакомились с Аллой, да, той самой, что настойчиво спрашивала меня по телефону: "как дела"

Мы одновременно и бурно обратились друг к другу, готовясь на посадку рейса Аэрофлота «Лиссабон – Москва», взахлёб, и громко делясь впечатлениями о Португалии. В самолёте она бросила свою подружку, муж которой значительно софинансировал эту поездку, что прошло, то прошло, и пересела ко мне. Чудесные годы начала путешествий за границу, эйфория рождала наркотический гормональный эффект, мы светились всем лучшим, что имели в себе. За пять часов мы обсудили всю свою, и не только свою, жизнь с самого детства. Алла – налоговый инспектор, совместима с этой работой ровно настолько, насколько реализуется восторг ею налогоплательщиками:

– Считаю, что работаю в такой структуре, что все мне должны. Мой папа служил прокурором, это он устроил меня в налоговую.

Я увидела глаза, как блюдца, наяву, голубые, восторженные. Натуральная блондинка. Пышные формы, всегда являвшиеся предметом собственной гордости, черты лица крупные, и детские. Думаю, она всегда находилась на волне приподнятого настроения по причине постоянного, и явно проявляемого мужского внимания. Заразительная жизнерадостность. Жест привычки – боковое поглаживание по часовой стрелке собственной большой груди. Уже несколько браков позади, с венчанием и без, но она продолжает искать и экспериментировать. Возраст, вероисповедание женихов  не имеют значения, но хочется, чтобы с деньгами. Живо интересуется моей личной жизнью.