Г-н полковник Шепилов вместе с г-ном Сотовым любезно посетил меня, и мы вместе отправились в Ай-Даниль, чтобы измерить землю, предназначенную для обмена. Ваши пожелания были исполнены.
Прошу Ваше Превосходительство принять мою благодарность за это новое свидетельство вашей благосклонности, которое обяжет меня, как вашего соседа, посвятить мое владение культуре виноделия…
Мы надеемся, что Нарышкин, которому я искренне предан, приедет навестить свой Ioannesberg. Мы также обречены влачить свою долю тягот в той цепи существования, к которым прикованы все смертные. М-м Княгиня была опасно больна, но, слава Богу, она выздоравливает. Я перенес катаральную лихорадку, очень мучительную, от которой с трудом оправляюсь.
Хотя состояние моего здоровья не позволяет мне бывать в Ай-Даниле, я узнал, что у вас сделано меньше вина, чем ожидалось…
Прошу вас располагать мною, как ближайшим соседом Ай-Даниля»[73].
В последних строках письма барон Беркгейм заверяет Воронцова в том, что «посвятит свое владение культуре виноделия», и предлагает распространить свое внимание и заботу на виноградники графа, расположенные по соседству. Примерно с этого времени он переселяется из Кореиза в Ай-Даниль и строит там дом.
Барон Беркгейм и его эксперименты в Ай-Даниле
Дюбуа де Монпере посетил виноградник барона и даже зарисовал его дом, описав и тот, и другой в самых лестных выражениях.
«Между Большим Ай-Данилем и Малым Ай-Данилем Джексона находится Ай-Даниль Беркгейма – один из лучших виноградников побережья. Он содержит 60 тыс. лоз – Пинофлери, Бургундское и Рислинг. Большой Ай-Даниль графа Воронцова насчитывает 72 тыс. лоз. Лучшие сорта производимых им вин – это Бургундское, Бордо, достаточно близкое к оригиналу, Алеатико и др. Но все вина Ай-Даниля, даже вина барона Беркгейма, приобретают вкус испанских вин, который становится со временем все сильнее[74].
Проезжая Ай-Даниль, я обратил внимание на виноградник барона с его красивым владельческим домом, очаровательным садом, прекрасным видом. Барон Беркгейм, почитаемый и уважаемый всеми, кто его знает, сохранил от своих прежних мистических увлечений лишь истинное, чувствительное благочестие. В остальном он много занимался своим владением и сумел добиться того, что оно производило лучшие вина Крыма»[75].
Проблемы, с которыми сталкивались виноделы Крыма в попытках произвести вино, которое выдержало бы конкуренцию с зарубежными винами, тонко проанализировал Дюбуа, хорошо знакомый с культурой виноделия у себя на родине, в Невшателе, «самом французском» кантоне Швейцарии. В главе «О виноградниках и винах Крыма» своего «Путешествия в Крым» он отмечает, что владельцы не щадили затрат на приобретение лучших лоз и привлечение специалистов. Однако вино, приготовленное из винограда, выросшего на новой почве, со временем претерпевало изменения.
«Когда на новой плантации на исходе трех-четырех лет начинают созревать гроздья, выжатое из них вино довольно хорошо выявляет качества первоначального растения; порой это вводит в заблуждение: я пил эти новые вина, которые, казалось, предвещали полный успех… но то была иллюзия: уже через пару лет природа вина меняется, из года в год это отличие все более заметно, и по истечении 8-10 лет это уже не Бургундское или Бордоское, но особое вино, более крепкое, более градусное, чем оба эти сорта, но менее тонкое. Виноградники большого Ай-Даниля графа Воронцова, посаженные в 1826 г. из саженцев, вывезенных из Франции, и расположенные также в Ай-Даниле виноградники барона Беркгейма подтверждают эти наблюдения даже там, где саженцы ни с чем не смешаны. На других виноградниках не придерживаются столь строго этого разделения между растениями различного происхождения, и насаждения состоят вперемешку из