– Пока вы соберете все добро с полу… Видите, многие детальки отвалились, я пока попью кофе, – мило уговаривала я недовольную девушку.

– Старшим у нас везде почет, – язвила девчонка, собирая содержимое баула.

– Вот именно. Кстати, не вы ли пробовались к нам на передачу редактором?

– Я, – гордо, вытянув голову из-под стола, как неоперившийся цыплёнок, проговорила несчастная девочка. Вы передали через своих клевретов, что коробочка полна.

– За знание таких слов как «клевреты» вас стоило взять, – я опустилась на колени и помогла ей собрать оставшиеся побрякушки. – Зайдите ко мне на следующей неделе, только произнесите кодовое слово, – смеялась я.

– Какое? – Удивилась девочка. Меня зовут Таня Сумарокова.

– Клеврет, – тихо на ухо, прошептала я.

– Вот ты где, – Марьяна стонала от тяжести и тепла шиншиллы, но снять явно боялась. – Я нашла нашу подельницу. Она сейчас принесет свои старые кости, как она выразилась. – Ты, кофе догадалась взять?

– Ещё не успела. Уже бегу, Ваше сиятельство. Жаль, что у тебя не горностай. Тогда тебя можно было бы звать «Ваше Величество».

– Иди, острячка. Скоро, нам всем мало не покажется.

Словно подслушав Марьяшино обещание, позвонил Филипп Сергеевич.

– Вы сейчас свободны? Нужно поговорить, – голос был настойчивый и тревожный.

– Прямо, сию минуту не могу. У меня важная встреча, – я пыталась выкрутиться, чтобы сегодня не встречаться. Только после беседы с девчонками.

– Когда же? – не отставал следователь.

– Завтра, у меня, более или менее, свободный день.

– Хорошо. Хотя ваш труп так и гуляет где-то. Вы в курсе.

– Я целый день писала программы. Мне было не до этого, – как можно спокойней отчиталась я.

– Вериться с трудом. Мне показалось, что всей вашей троице исчезновение знаменитой ведущей сильно испортило настроение. Я не прав? – Допытывался проклятый служитель закона.

– Это на всех произвело сильное впечатление. Не удивительно у нее была самая знаменитая программа в течение десяти лет. И прыгнуть выше ее никто и не пытался. Кроме того, она держала высокую марку, не опускаясь до безвкусицы большинства нынешних передач.

– Я вас понял. До завтра.

Я облегченно вздохнула и, дойдя до стойки с кофе, взяла три чашки эспрессо, хотя знала, что Машка пьет американский, а Яна капучино.

Марьянка опять умчалась. Видимо, пристраивать шубку, которая при таком употреблении, скоро превратится в дранную крыску.

Я неторопливо мешала в чашке отсутствующий сахар.

Внезапно мой взгляд упал на пожилую женщину, которая сильно напрягла лоб, считала копеечки, чтобы купить булочку в «Максе». Скорее всего, она из массовки, какой-нибудь забойной программы. Публику туда набирают и платят крошечные гонорары. Больше всего меня поразила обувь, в которую была обута женщина. На ней были точно такие же ботики «Прощай молодость!», в которых ходила Марьяшкина бабушка. Мы над ними подсмеивались, но когда бабушка умерла, мы стали выбрасывать старую обувь. Нам стало грустно расставаться с предметом наших вечных молодых шуток. Ботики «Прощай молодость» похоронили с почестями, как и нашу ушедшую беззаботную молодость. Когда уходит кто-то из старших, ты становишься, если не старее, то взрослее точно. А это не так весело.

Бабушка Александра Владиславовна была наша строгая воспитательница, наставница и пример для подражания. Она управляла домом, родителями и обеими внучками Алисой и Сашей.

Гордились «А.В.» – так мы ее любовно и сокращенно звали, не только внучки, но и мы с Марьяной.

В молодости «А.В.» была певицей с незаурядными еще и театральными способностями. Диапазона ее голосовых связок хватало на четыре октавы. При этом она не напрягалась и тянула театральный рисунок так же легко, как и ноты арий.