- Зачем вы это сделали? – спросила я тихо, глядя в фарфоровую чашку, где ароматный дымок поднимался над напитком.

Я напрасно ждала ответа. Телохранитель не ответил мне и отошел к клетке, в которой снова начал бесноваться попугай.

- Птица боится вас, - заметила я. – Это потому что… ваша природа отлична от человеческой?

Он снова не ответил, смутив меня ещё сильнее и разозлив тоже.

- Зачем вы здесь? – спросила я уже резко. - Разве ваша обязанность - не охранять короля? Почему вы так смотрите на меня? Вы приходили ко мне тогда ночью, в спальню?

Последний вопрос вырвался у меня нечаянно, и я сразу покраснела до ушей, потому что это прозвучало до ужаса неприлично.

Но именно этот вопрос заставил телохранителя выдать хоть какие-то эмоции. В темных глазах вспыхнули золотистые искорки, и мне показалось, что он еле заметно усмехнулся. Что это была за усмешка? Он смеялся надо мной? Или с удовольствием вспомнил, как я изменяла с ним моему жениху? Но ведь тогда король ещё не был моим женихом…

И совсем я не изменяла. Я подумала… подумала, что это – сон.

Так я утешала себя, успокаивая совесть, но сердце уже стучало сильно и неровно, потому что я находилась в комнате наедине с таинственным Дитрихом. И он был совсем рядом, можно было преодолеть расстояние между нами всего за пять шагов…

Но тут вернулась вдовствующая королева – в новом платье, тоже бархатном, но цвета лаванды, и уселась в кресло, как на трон. И конечно же, все фрейлины опять остались снаружи. Надо думать – готовили вторую партию кофе.

- Надеюсь, вы не скучали, леди Линтон, - сухо сказала её величество.

- Кофе – великолепен, - ответила я, делая ещё глоток. – И сладости – выше всех похвал.

- Рада, что вам здесь всё так нравится, - саркастически сказала королева. – Итак, мой сын хочет только вас, и я надеюсь, что чувства взаимны.

- Мне кажется, я бы не осмелилась принять… - начала я осторожно.

- Оставьте эти вычурные слова для приёмов, - перебила она меня. – Я вас прямо спрашиваю: вы испытываете к Вильхельму такие же чувства, как он? Решили припасть к молодому мужскому телу? Или польстились на корону?

- Вы будто пытаетесь меня оскорбить, ваше величество, - медленно сказала я.

- Не увиливайте от ответа!

- Я не буду отвечать, - сказала я твёрдо, глядя ей в лицо. – Ваш сын выбрал меня, я согласилась, остальное не должно никого касаться, даже его матери. Сожалею, если огорчила вас, но наша жизнь останется только нашей жизнью.

- Дерзкая девчонка! – прошипела она. – Вы околдовали его, соблазнили, а потом будете ему изменять! Я вас насквозь вижу, сразу разгадала! У вас глаза шлюхи, милочка.

Сначала мне показалось, что я ослышалась. Даже не подозревала, что королева-мать знает подобные слова. Но она продолжала:

- Вы такая юная, а уже ведёте себя, как заправская соблазнительница! Ваши жесты, ваши взгляды – всё говорит об этом. Вы смотрите на мужчину, и уже мысленно грешите с ним!

- Ваше величество, остановитесь, - предостерегающе начала я, потому что королевский телохранитель пошёл к нам – небрежной походкой, чуть ли не вразвалочку.

- Ещё и угрожать мне будете? – фыркнула она. – Я всё вызнала про вашу семейку. Ваша мать была шлюхой и сбежала с вашим отцом, обвенчавшись тайно, а вы…

На этот раз телохранитель опрокинул кофейник. Кофейная гуща залила подол лавандового платья, испортив его уже безвозвратно. Королева не обожглась, потому что под платьем на ней были многочисленные нижние юбки, и она их прекрасно продемонстрировала, когда затрясла подолом, пытаясь избавиться от разлитого кофе.

На вопли королевы-матери снова прибежали фрейлины – галопом, охая, ахая и повизгивая, будто её величество лишилась, как  минимум, ноги.