Все было так же, как в прошлый раз: тьма, холодные шершавые стены, дискомфорт из-за отсутствия одежды.

– Привет, – раздался в его голове голос на этот раз Романа. – Давай, двигайся, ищи. Не против, что здесь я на «ты»? Так проще и быстрее.

Кирилл предпочел не думать, каким образом Роман успевает следить за парой десятков студентов в лабиринтах разом – особенно, учитывая, что в реальном мире проходят считанные секунды. Важнее было понять, где же искать эти чертовы символы.

Он снова пошарил по стенам, опустился на пол. Пол состояли из грубо пригнанных каменных плит, ни на одной из них никаких символов не было. Кирилл пошел вперед, ощупывая стены по пути.

Его начинало все это бесить. Какого черта?! Он учится на программиста или на стриптизера-спелеолога? Почему нельзя просто написать обычную программу, и чтоб она работала без подобных танцев с бубном?

«Это магия» – пронеслось у него в голове. – «Если хочешь удержаться в этом мире, придется жить по его законам».

– Не мечись, прислушайся к себе, – это был уже не внутренний голос, а вполне реальный голос Романа. – Ты можешь пропустить что-нибудь. Нужный символ должен быть где-то здесь. Тебе нужно найти всего один, это самая простая программа.

Кирилл попытался подпрыгнуть и достать до потолка, но поймал лишь воздух. Он побежал вперед – в полной темноте, снова, как тогда, в феврале, рискуя споткнуться обо что-то и разбить голову. Не все ли равно, если это иллюзия?

Коридор стал сужаться. Вскоре Кирилл уже касался плечами обеих стен разом, а потом коридор и вовсе превратился в узкую щель. Что если протиснуться сквозь нее? Вдруг именно там невесть кто и спрятал от него загадочные символы?

Кирилл повернулся боком и втиснулся в узкое пространство, обдирая кожу на груди и на коленях. Еще немного, кажется, впереди щель снова расширяется…

И тут он почувствовал, что застрял. Намертво, так, что ни туда, ни обратно. Он рванулся раз, потом другой, чувствуя, как отчаянно рвется плоть и выворачиваются суставы. Ну же! Только не застрять тут навечно! Ему почудилось, как стены сдавливают его, норовя расплющить, словно зубчик чеснока…

Он открыл глаза. Снова, как тогда, голова шла кругом, перед глазами кружились цветные пятная, а рот словно наполнили кислым железом. Вокруг так же ошалело вертели головами по сторонам его однокурсники. В метре от одного из них – того белобрысого на первой парте – висела в воздухе надпись «Hello, world!», на этот раз поменьше, чем у Романа, и не огненная, а просто составленная из скучных черных букв. Перед Кириллом никакой надписи не было. Перед Соней, Артемом и прочими – тоже.

– Поздравляю… как вас, простите? – спросил Роман.

– Андрей, – ответил счастливчик и потер глаза, словно только что проснулся.

– Поздравляю, Андрей. Так держать. Остальные, не расстраивайтесь. Сейчас немного отдохнете и попробуем еще раз. Потом еще. Больше пока не надо, это штука довольно вредная для психики, на самом деле.

– Можно дураком стать? – сострил Андрей, явно чувствующий себя героем дня.

– Вы не представляете, до какой степени, – ответил Роман. – Эпилепсия, психозы – все, что угодно может быть. Будь моя воля, я бы вообще запретил эту штуку, честно говоря. Но без нее нельзя. Реальность сама себя не защитит.

Он помолчал немного, рассматривая все еще не пришедших в себя студентов.

– Так, теперь давайте попробуем еще раз…

Попробовали снова, но ни на этот раз, ни на следующий у Кирилла ничего не вышло.

На обратном пути в общагу он обнаружил, что табло на входе теперь не всегда показывает время, оставшееся до «конца света». Периодически вместо часов возникала таблица со списком того или иного курса, и напротив каждой фамилии – цифра, которая, как пояснил Вадик, означала его рейтинг.