Пожалуйста, - умоляю я, чувствуя, что сейчас заплачу.

Мне важно посмотреть в его глаза. Я знаю, что увижу в них зацепку. Я знаю, что сейчас там что-то пробивается под коркой льда. Но они закрыты.

Раян издает рваный выдох, а затем сильно впивается в мои губы. Но его поцелуй неожиданно нежный. Медленный и трепетный, осторожный. Словно боящийся причинить мне боль.

Раян прав. Я не могу ему сопротивляться, как бы ни пыталась обманываться.

Он как будто читает мои мысли, углубляет поцелуй и прижимается вплотную. Опускает руки на бедра, подхватывая, и я смыкаю ноги на его талии. Проталкивает руку за мою спину и сгребает меня в кольцо.

Я забываю о том, что за этой тонкой дверной преградой моя тайна. Забываю, где он был целый год, что делал и кем стал. Все становится размытым и неважным. Я как пластилиновая кукла в руках того, кто украл мою жизнь. Бери и лепи, что хочешь...

Раян разворачивается и несёт меня в нашу спальню. Целует и гладит спину, опускаясь пальцами все ниже. Расстегивает мои штаны и поднимает футболку, но я словно плыву на мягком облаке, голова кружится и наполняется туманом. Ещё пара выверенных движений и я осознаю себя уже лежащей на кровати, голой и уязвимой. Раян нависает сверху и придавливает меня собой. Расталкивает мои ноги в стороны и прижимается горячей головкой к входу. Это резко ударяет отрезвляющей волной по вискам.

- Раян, подожди, - испуганно шепчу я, но он не слышит и толкается бедрами вперёд.

Из моего горла срывается хрип боли, а Раян потрясенно застывает.

- Эвелин?

Я рваными кусками выталкиваю выдох, сжимаю и разжимаю слезливые веки, видя его перепуганное лицо. Но уже поздно. Поздно возвращаться назад.

- Молчи, Раян, - хриплю я, пытаясь ослабить давление внутри.

Он смахивает слезинку, скатившуюся к виску, и толкается в меня глубже, осторожно растягивая.

- Ты не была с ним, - хрипит мне в губы. - Ты не была с ним.

Он рычит и заполняет меня на всю длину, продолжая двигаться. Сначала пытается сдержанно, но его выдержка быстро летит к чертовой матери. Он грубеет и ускоряется, мне больно, но между ног становится так влажно, что едва не течет. Его толчки издают громкие топкие звуки и вырывают крики из моего горла, но Раян ловит их жадными поцелуями. Он вбивается в меня с таким рвением и голодом, что мой мозг в буквальном смысле перестает соображать. Боль утихает совсем неожиданно и сменяется забытой жаждой наполненности. Раян рычит, скручивая набухшие соски, и я чувствую, как теплая влага течет по моей груди за секунду до того, как я вскрикиваю, забившись в ярком оргазме. Я едва соображаю, что он кончил за мной и мне становится как-то странно легко.

Словно сквозь толстую вату до меня вдруг доносится громкий детский плач и я вижу, как глаза Раяна потрясенно распахиваются. Из моей груди вырывается слабый протестующий полустон, но на большее меня не хватает. Разум плывает в темноту и сознание срывается вниз, успевая забрать в неизвестность его окаменевшее вдруг лицо, свирепо раздувающиеся ноздри и потемневший яростной ненавистью взгляд.