Первая работа, которую я нашла, находилась на отдаленной от города стройплощадке. Поскольку диплома о высшем образовании у меня не имелось, то работу в офисном здании для так называемых белых воротничков я найти не смогла. Быть зазывальщицей при разного рода заведениях мне тоже не хотелось: я считала неприемлемым обряжаться в форму, которую навязывал хозяин, да еще и наносить на лицо боевой раскрас. К тому же я совершенно не была создана для того, чтобы с улыбкой встречать и провожать каждого клиента…

Свой первый в жизни трудовой договор я подписала с работавшей при стройплощадке столовой – меня назначили помощницей повара. Помощь повару заключалась в том, чтобы выполнять любую работу, которую тебя попросят сделать. Моя ежемесячная зарплата составляла две с половиной тысячи юаней, что было на тысячу больше, чем у любого рядового рабочего во внутренних районах. Более того, за хорошую работу здесь в конце года полагалась премия.

Представив, что теперь каждый месяц буду зарабатывать по две с половиной тысячи, я подписывала контракт в таком волнении, что у меня дрожали руки и чуть не выскочило сердце из груди.

Шеф-повар по фамилии Лю был родом из провинции Хэнань, ему уже перевалило за шестьдесят, поэтому я и еще двое девушек уважительно называли его дядюшкой Лю. Хотя семья его проживала в деревне, сам он работал старшим поваром на крупном заводском госпредприятии. Когда завод переживал нелучшие времена и задержки с зарплатой превратились в обычное явление, он психанул и ушел на пенсию раньше времени. В Шэньчжэне он жил уже много лет, продолжая работать по специальности, так что частенько называл себя стреляным воробьем, искавшим заработок на чужбине. Вторым поваром являлся его сын Лю Чжу, которого мы называли братцем Чжуцзы. Низкорослый, широкий в плечах, он смотрелся богатырем. Как и отец, в Шэньчжэне он обосновался уже давно. С любыми кулинарными изысками он справлялся на ура и сам себя называл королем выпечки.

В те годы в Шэньчжэне между рабочими и работодателями распространились подряды, поэтому отец и сын арендовали столовую при стройплощадке, обеспечивая трехразовое питание строительной бригады, в которую входило около ста тридцати человек. Что касается еще двух помощниц, то одна из них приехала из деревни с северо-востока страны, звали ее Ли Цзюань. Она была старше меня на год, отличалась честностью и обостренным чувством справедливости, работы не боялась, поэтому с готовностью выполняла любое задание. Откуда приехала другая девушка, Хао Цяньцянь, я так и не поняла. Миниатюрная, с вьющимися от природы волосами, тонкими бровями и выразительными глазами, она могла соблазнить кого угодно. То с ее слов выходило, что она сычуанька, то – хубэйка, а то и вовсе что в детстве жила у бабушки в чжэцзянской деревне, после чего в возрасте пятнадцати лет вместе с родителями переехала в город. Когда ее спрашивали, в какой именно, она уходила от прямого ответа и переводила разговор на другую тему. Из нас троих она была старше всех, то есть на год старше Ли Цзюань. Но это отнюдь не означало, что она являлась в нашей компании главной. Она отличалась чрезмерной расчетливостью, избегала любых острых углов и тряслась за каждую копейку. Если что-то ее не касалось, она старалась этого избежать и ни в коем случае не вмешиваться. Я тоже не могла претендовать на роль главной – не говоря о том, что я являлась самой младшей, в то время во мне не было ни капли уверенности. Однако, понимая, что мне необходима подруга, я очень быстро подружилась с Ли Цзюань. Сойтись с ней не составляло никаких проблем: она признавала другом любого, кто хотел с ней дружить, да еще и радовалась, что с ней считаются.