Что касается одноклассников, то едва они где-то замечали мою маму, как тут же приветствовали ее словами «здравствуйте, тетя-директор». Практически у каждого из них среди родственников имелся хоть один человек, кому мой дедушка, или моя бабушка, или их ученики помогли явиться на свет. Из-за этого они просто права не имели относиться ко мне плохо.

Моя мама совершенно точно была самым известным человеком нашего города, в Юйсяне ее знали намного лучше, чем папу. Естественно, имея такую известную маму, ребенок тоже греется в лучах ее славы. Но где есть свет, там наблюдается и тень, другими словами, можно сказать, что я выросла в тени знаменитости.

В третьем классе я проявляла лучшие успехи по языку и литературе. И знаменитость мамы тут была совершенно ни при чем. Я умела грамотно излагать мысли, поэтому учитель часто зачитывал мои сочинения перед всем классом. Конечно же, за такое стоило благодарить мою семью, ведь у нас имелось много книг – не только взрослых, но и детских, их насчитывалось больше сотни, этого бы вполне хватило, чтобы открыть магазин детской литературы. Одним из увлечений моего папы было коллекционирование детских книжек, а еще по меркам того времени он очень много читал. Папа окончил исторический факультет и при этом просто обожал читать художественную и философскую литературу, потому-то наши разговоры – в отличие от обычной пустой болтовни – незаметно и тонко влияли на мое образование и воспитание.

Пойдя в школу, я начала понемногу привязываться к папе. Всякий раз, когда он приезжал домой, я приставала к нему со всякими вопросами. Меня притягивало все, что он рассказывал, все казалось интересным и увлекательным. Он знал наизусть много древних стихов, а чтобы я могла прочувствовать всю их прелесть, рисовал картинки. К примеру, я помню такую строчку: «Вершину пагоды сокрыли облака, / Мост под дождем поперек разрезал лодку». Тогда в моей голове никак не укладывалось, каким же образом мост мог разрезать лодку? Но сами строки казались мне красивыми, они будто сами ложились на язык. Из разговоров с папой я узнала много чего удивительного: например, что Солнце, Луну и еще пять планет – Меркурий, Венеру, Марс, Юпитер и Сатурн – древние китайцы объединили в словосочетание «семь светил»; что небо, земля и человек именуются тремя началами; что слово «вихрь» состоит из иероглифов, буквально означающих «бараний рог»; что молния образно называется «кнут Грома»; что Бога-громовержца зовут Люйлин, а богиню, которая правит его колесницей, – Асян…

Больше всего мне нравилось, как папа учил меня стихотворному ритму, – «где туча, там дождь, где снег, там ветер, закат всегда дружит с рассветом», «гуси прилетают, ласточки улетают, птицы спят, насекомые трещат», «длинный меч супротив тяжелого лука, горы на севере, реки на востоке», «утром в путь-дорогу гость в летах спешит, под моросью в плаще старик в тиши удит»; последние две строчки папа просто обожал – читая их нараспев, он всегда восклицал: «Здорово, здорово!»

Иногда мне хотелось, чтобы к нашим занятиям присоединилась и мама, но она лишь смеялась: «Не думай, что папа такой одаренный, он просто жульничает, зная, что тебя легко провести».

Позже я узнала, что у нас дома сохранилось несколько детских книжек в старинном переплете. Обнаружив этот клад, папа сперва «готовился к уроку», а потом уж приходил поболтать со мной.

Мне захотелось почитать эти книжки самой.

Но мама объяснила:

– Все самое интересное папа тебе уже рассказал. Современным детям такие книжки не подходят. Если уж очень хочется, лучше прочесть их, когда пойдешь в школу.