Когда мне исполнилось три года, я пошла в детский сад. В то время в нашем городе работал лишь один детский сад, его открыли для семей руководящих работников и известных личностей. Будучи госучреждением, он подчинялся административному отделу уездного правительства. Разумеется, те руководители, которые уже вышли на пенсию, также относились к числу руководящих работников. Во время больших праздников по заведенному обычаю их навещали руководители самых разных подразделений. Что касается известных личностей, таких тоже хватало – среди представителей Единого фронта из ведомств культуры и народного образования было немало жителей Юйсяня. Кроме того, поскольку раньше в городе имелась своя театральная труппа, то во время «культурной революции» в ее составе выявили сразу несколько реакционных авторитетов из мира искусства. Что же касается мамы-директора, то она из всех знаменитостей считалась самой знаменитой.

Все в нашем городе, от руководящих лиц и знаменитостей до самого простого люда, обращаясь к моей маме, называли ее директором Фан; я впитала это с самого детства, поэтому уж и не припомню, с какого возраста в разговоре с другими я также козыряла выражением «моя мама-директор».

Я говорила так для того, чтобы другие сразу поняли, с кем имеют дело. Когда до людей доходило, кто я такая, они тотчас начинали смотреть на меня другими глазами, их отношение ко мне менялось – взрослые отвешивали мне комплименты, а дети исходили завистью.

Мне это очень нравилось. Мое тщеславие было полностью удовлетворено.

Тщеславие имеется у всех, и никакие доказательства тут не требуются.

Мне кажется, что так называемое тщеславие есть не что иное, как эмоция. Если сами вы ничего не сделали, но на вас смотрят какими-то другими глазами, или же если вы все-таки что-то сделали и на это обращают внимание, хотя ваш поступок того не заслуживает, и вы этому вниманию радуетесь, – вот это-то и называется тщеславием.

Спрашивается, с какого же возраста человек может ощущать тщеславие?

Разумеется, это индивидуально.

Конкретно у меня оно появилось, когда я пошла в детский сад.

Поскольку детский сад был особенный, то всех родителей он полностью устраивал – а родители являлись людьми непростыми. Директором этого заведения работал вышедший на пенсию директор начальной школы, а воспитателями – исключительно выпускницы средней школы высшей ступени, которые соответствовали определенным критериям.

В детском саду ко мне проявляли повышенную заботу. Такую особую заботу директор и воспитатели проявляли к детям секретаря парткома и начальника уезда, но обо мне заботились ничуть не меньше.

У каждой семьи имелась няня, которая приводила детей в сад, а потом уводила их домой.

В то время никто в Юйсяне не возил детей на машинах – кроме принадлежавших парткому и уездной управе пары-тройки машин марки «Шанхай» да военного джипа с брезентовым верхом в городе не имелось ни одного личного автомобиля. Без джипа городу было никуда, ведь руководству приходилось ездить по горным деревням, джип с большим дорожным просветом в этом смысле вещь незаменимая, никакой легковушке с ним не сравниться.

Ну а няни доставляли ребятишек кто как: кто – на закорках, кто – в охапке, кто – на велосипеде, кто – в коляске. В любом случае расстояния у нас были небольшие, так что добраться куда-либо не составляло труда.

Каждый день, когда наступала пора забирать детей, перед воротами детского сада выстраивался целый ряд колясок, которые одним своим видом создавали весьма привлекательный пейзаж. Коляску, на которой меня возила бабушка Юй, по просьбе папы нам привезли из Шанхая, она отличалась чудесной расцветкой и необычной формой – по крайней мере, по дизайну и красоте в те годы ей не было равных.