– Ну, дерзай! – одобрительно хлопнул меня по плечу купец и пошел за свой стол.

Я сел на табурет и стал настраивать инструмент на гитарный строй, заодно, осматривая лютню. Это был прекрасный инструмент из дорогих пород дерева, с довольно большим корпусом и декой из красной сосны с небольшим круглым резонатором – розеткой и врезанными в нее двумя кристаллами—усилителями магии. Двадцати ладовый гриф, инкрустированный перламутровыми вставками из хитина гигантского пустынного скорпиона, как будто сделанный на заказ, удобно разместился в моей левой ладони. Наконец подтянув последнюю струну хитрым колковым механизмом работы гномов, правой рукой я провел по серебряным струнам, проверяя, окончательную настройку, и взял первый аккорд. Над залом, поплыл чудесный мощный кристально чистый звук, я подумал, что неплохо бы прибавить басов, и инструмент словно услышал меня, верхние басовые струны ярко засияли серебристыми искорками и в аккорд добавились басы так, как я и хотел. Зал замер, такого волшебного звука еще не слышали стены этой таверны, да и я немного ошалел от осознания того, что это действительно магический инструмент, и он реагирует на мысли, желания и состояние музыканта, то есть, играть он сам не может, но может с большой точностью отразить в вибрациях магических струн мощь и силу, радость и печаль. Решив проверить свою теорию, начал играть мелодию старинной английской баллады Зеленые рукава, добавив немного объема и реверберации в звучание инструмента.

Великолепный звук лютни наполнил зал, как волшебство, приковывая внимание всех присутствующих. Я, вложил всю свою душу в мелодию, которая разносилась по залу, заставляя сердца трепетать и души пылать страстью.

Все замерли, никто не прикасался к еде, подавальщицы застыли с подносами, Гелла и ее отец стояли у стойки выдачи и растерянно переглядывались. Со стороны могло показаться, что всех накрыло мощным заклинанием паралича, но вот я закончил играть. Зал взорвался криками восторга, кто—то топал ногами, кто—то стучал кружками по столам.

Наконец стало тихо, все смотрели на меня и ждали, что я скажу, но тут неожиданно меня выручил Лютик, он громко икнул и сказал:

– Этто, мой ученик, вот так—то!

Все, кто знал Лютика, недоверчиво на него посмотрели, затем махнув рукой, расселись по местам и дружно закричали, что пора бы и продолжить вечер.

Я судорожно перебирал песни, которые можно спеть сразу, без адаптации под этот мир. Наконец, вспомнил такую, быстро пропел мысленно первый куплет убедился, что текст и рифма близки к оригиналу, обратился к залу.

– Уважаемые, действительно мой учитель Лютик, если бы не его талант и желание помочь мне, я не смог бы сочинить, эту веселую песню о Странствующих менестрелях, слушайте.

Я настучал пальцами по деке ритм песни, мысленно дал команду поддерживать его на протяжении всей песни и начал играть риф на басовой струне потом взял первый аккорд и запел:

– Ничего на свете лучше нету,

Чем бродить друзьям по белу свету…

После третьего куплета уже весь зал, стоя на ногах и приплясывая, весело и дружно орал:

Ла, ла ла лала, лала, лала, ла, ее, ее.

Пользуясь тем, что народ был в радостно – возбужденном состоянии, и начал усиленно делать новые заказы, так что подавальщицы не успевали разносить заказы, я оставил лютню на табурете и спустился к своим друзьям.

– Нихренасе, Мих! – заорал мне в ухо Грилф, – да ты лучший менестрель из всех тех, кто здесь выступал!

Потом он подозрительно посмотрел на меня, достал тесак из—за пояса и зловеще прошептал:

– Дай, руку!

– Зачем, – поинтересовался я, на всякий случай, убирая руки под стол.