– Опять же – тогда это не сейчас. Да и посуди сама. Семья-то у нас благополучная. Муж работает, на еду хватает. Не бьёт, не гоняет. Я беременна уже твоей мамой была, то есть вторым ребёнком. Вроде бы какого рожна ещё тебе надо? Кому интересны эти твои психологические рефлексии? Да, честно говоря, в то время ещё и рефлексий особых не наблюдалось у меня. Было некое отупение, погружение в болото, застой какой-то. Вроде бы всё есть, всё правильно, но, как в анекдоте – шарики, хотя и не сдуваются, но не радуют. А вот когда уже Аня появилась, через какое-то время меня и накрыло. Словно завод кончился. Я выполнила главные пункты программы «счастливой» семьи – вышла замуж, родила детей, устроила быт. И на этом всё завершилось. А мне только двадцать два года! А жизнь-то, по сути, закончилась! Я даже внешне стала выглядеть как матрона какая-то, лет на тридцать пять!

И ладно бы Патрик как-то поддерживал, так ведь нет. Выходные и праздники он или с друзьями, или с родственниками. Неинтересно ему со мной сидеть. Потому что с неинтересным человеком и вправду неинтересно. Страсть прошла ещё в предыдущем веке. По хозяйству или с детьми помогать – нет уж, увольте. Не для того я деньги зарабатываю на семейное содержание, чтобы с подгузниками возиться. Лучше я пива насобачусь до отключки в баре с корешами своими. Должен же человек как-то расслабляться. Вот он и расслаблялся. Когда я Аней ходила, помню, не раз приходилось его из злачных заведений на себе переть. Картина маслом – я беременная, поправившаяся на двадцать два килограмма пру на себе его тушу плюсом ещё в девяносто пять килограмм. Нет, он потом, конечно, просил прощения и обещал, что больше никогда. И даже держал эту клятву до следующей субботы…

– Да ужжж… – протянула задумчиво Мэри, поглядывая на бабушку с жалостью.

– Поэтому вот что я тебе скажу. Не лети впереди паровоза. Ты, конечно, уже не такая юная, и, судя по всему, не такая глупая, – Элеонора засмеялась, – но, тем не менее. Никто от тебя никуда не убежит! А если даже и убежит, то и скатертью ему дорога. Значит, так ему и надо! Не твой человек… Давай я тебе кофе сделаю, а то заговорила совсем…

– Да не заговорила, ба… Я же ничего этого, можно сказать, не знала. Нет, какие-то отрывочные сведения у меня были, но…

– Ну вот, а теперь благодаря своему заданию – знаешь! – Элеонора снова улыбнулась и, порывисто встав, ушла за кофе.

***

Через пять минут разговор продолжился. Марианна с удовольствием потягивала ароматный напиток, а бабушка, растворив настежь дверь, выходящую на большую террасу, встала у косяка и подожгла коллекционную сигарету – иногда она себе позволяла «лишнее».

– Через какое-то время, я осознала, что предаю себя, – сказала Элеонора, затянувшись, а потом выпустив голубоватую струйку дыма. – У меня как бы всё есть для того, чтобы существовать, но при этом нет самой себя. Я – фантом, я автомат для хозяйственных нужд. И не видно впереди никакой перспективы. Патрика всё устраивает. Он обстиран, одет, накормлен. И всегда может «оторваться» на выходных. Он никуда больше не стремится. А зачем?

– И что же делать? – тихо спросила Мэри, поглаживая пальцем ручку кружки.

– Ты будешь смеяться, но меня побудил к действиям несуществующий кот!

– Кто-то? – удивилась внучка. – Кот?

– Точно. Виртуальный, милый, роскошный и желанный. Мало мне было хлопот с двумя детьми, у меня зародилась в сознании крепкая идея-фикс: хочу ещё и кота!

– И что? – хмыкнула Марианна.

– Сказала мужу, но тот отнёсся к идеи скептически. Сказал, что кот нам подерёт диван. Но я какое-то время не отставала. Патрик всё отнекивался и говорил: потом, потом. В какой-то момент я прямо припёрла его к стенке, что называется – мол, покупаю животное и всё тут! И тогда он, знаешь, что заявил?