– Мгм. Хорошо. Подайте ему танто. – Такеру протянул трясущиеся руки и забрал нож из рук Кодо, который тот ему протянул.

Отвернувшись от должника, я направился в сторону женщины, которую должник привел с собой. Хрупкая маленькая фигурка сидела на циновке с ровно выпрямленной спиной и была закутана в плащ, так что были видны только одни глаза. Протянув руку, я откинул капюшон с ее головы. Передо мной была женщина лет двадцати-двадцати двух. Ее лицо было красивое, круглое с детским выражением, но подбородок острый.

– Ты добровольно сюда пришла? – Она кивнула.

– Я сама попросила Такеру взять меня с собой, чтобы стать его поручителем. Не убивайте его. – Она гордо подняла голову.

– Ты хоть знаешь, что тебя ждет? – Снова кивок.

Посмотрев на своих подчиненных, я коротко приказал:

– Отвезите женщину в особняк.

На следующий день я никуда не поехал и остался в особняке. Он был устроен наподобие старинного замка и находился на возвышенности, так, что весь Киото был у ног, как на ладони. По обе стороны от главного входа, словно колонны, высились две огромные сосны, а крыльцо было вырублено из цельного куска древесины. У входа по периметру всегда дежурила охрана. Сидя в своих комнатах и попивая зеленый чай, я ожидал, когда приведут мою пленницу. Была растоплена сенакен, а на низком столике в нарядной вазе высилась горка мандаринов. Я чтил и уважал традиции. Поэтому мой дом, как и штаб, соответствовал обстановкам лучших времен Эдо.

Молодую женщину завели в комнату. Ее походка была неуверенной, но глаза светились ненавистью. Один из сопровождающих остался за дверью, другой подвел ее ближе ко мне и усадил на циновку возле стола. Взмахом руки я велел ему удалится. Когда повернулся, его уже не было.

Дверь хлопнула, и комната снова погрузилась в тишину. Я повернулся. Пленница молчала. Ни всхлипов, ни мольбы о пощаде, ни гневных тирад. Лишь едва различимое дыхание. Такое поведение меня заинтересовало. Шелестя развивающимся домашним халатом, я подошел к ней вплотную.

Она сидела на циновке с опущенной головой, вперив немигающий взгляд в пол. Длинные черные волосы выбивались из растрепанной прически и спадали на лицо. Протянув руку, коснулся ее подбородка и задрал вверх лицо, чтобы рассмотреть свой залог. Тонкие черты, ровно очерченные брови, слегка припухлые губы – миловидное лицо.

– Какие отношения у тебя с Такеру? – спросил я, хмурясь.

– Я друг детства. – Возможно, она решила, что сопротивляться уже бесполезно, и поэтому послушно ответила. Тонкий мелодичный голос, как звон серебряного колокольчика наполнил комнату. Она посмотрела на меня. Ее глаза имели весьма необычный желтый оттенок, очень похожий на янтарь – с темными вкраплениями, словно настоящие камни. Но в то же время такие холодные и глубокие, что я ощутил себя погруженным в ледяной горный ручей. Я моргнул от неожиданности. Сам того не осознавая, провел большим пальцем по ее щеке и ощутил, как уголки моих губ начали приподниматься в улыбке. И тут же внутри все перекрыло раздражение, я еще сильнее сжал ее подбородок, впиваясь в него холодными пальцами.

Я почти никогда не показываю свои истинные эмоции. Последний раз это было на похоронах матери, мне тогда было семнадцать. После этого отец забрал меня к себе и растил в жестких традициях клана якудзы, чтобы воспитать сурового преемника. С тех пор я сохранял только невозмутимость на лице, которое, как говорили, с годами стало похоже на маску идола. Женщина уставилась немигающим взглядом на меня. Обычно такое бесцеремонное разглядывание меня раздражало, но по неведомой причине не в этот раз.