Снаружи наш штаб казался неприступной крепостью, усиленные двери и наглухо запечатанные окна. В поле зрения всегда находился отряд телохранителей и рядовых членов группы, готовых отправиться на дело по первому моему приказу. Внутри же, штаб был просторный и состоял из одного большого зала без внутренних стен – в стиле «Синдэн-дзукури», который использовался при строительстве резиденций правителей Киото. Все в лучших традициях Японии эпохи расцвета Эдо.

– Это непозволительно! Ты должен вернуть долг деньгами! К тому же у тебя была простая задача, с которой справился бы и обычный головорез! – Гневно выкрикнул ему Кодо, мой сайко, самый близкий ко мне человек во всем клане. – Такеру, как ты посмел проявить такое неуважение?!

Незадачливый должник вытирал с лица струйки крови, сбежавшие с уголка рта и разбитого носа. Глаза, округлившиеся от испуга, смотрели мне под ноги, не решаясь встретиться с моим взглядом. Мерзкое зрелище вызывало глубокое отвращение. Все мы, по сути, уже далеко не люди чести, но не думал, что можно упасть еще ниже. Когда-то давно наши предки жили по законам бусидо. Но сейчас многое осталось лишь на уровне воспоминаний.

С того момента, как в двадцать два года я впервые убил человека, даже не думал, что когда-нибудь смогу умереть должным образом. Я никогда не рассчитывал, что предки примут меня достойно, а по мне, по древнему обычаю, хоть кто-то будет сжигать поминальные деньги. Закон жизни: то, что вы сделали другим, всегда вернется к вам. Я не удивился бы тому, что мой конец будет чем-то из разряда расправ якудзы. И если бы мне сказали: «Эй, Рюноскэ! Я знаю, как ты умрёшь – тебе отрежут конечности, а залитое в бетон тело сбросят в океан». Я просто бы беззаботно рассмеялся и выпил за это саке.

– Сколько он должен? – как только я открываю рот, все вокруг замолкают на полуслове, боясь не услышать или перебить. На первый взгляд мои черты лица и близко не похожи на моего отца, который имел типичный облик оябун якудзы. У него было одно из тех лиц, что притягивают взгляды даже в толпе. Стоит увидеть такое лицо хотя бы мельком – больше его не забудешь.

Широкое, волевое, высокий лоб словно рассечен глубокими и прямыми морщинами, массивные губы темного, почти лилового цвета, а глаза скрыты складками тяжелых, желтоватых век. Я же был молод, обычно в таком возрасте становятся просто рядовыми членами клана. Моя внешность не навевала ужас своей суровостью. Люди, которые не были знакомы со мной, сначала принимали за обычного приятного молодого человека. Пока не узнавали кто я. В наших краях все знают – внешность обманчива. И слава о моем характере шла далеко впереди меня. Злить меня была не самая лучшая идея.

– Около трех миллионов йен. – Ответил, гневно хмуря брови, Кодо. В удивлении приподняв одну бровь, я посмотрел на Такеру. Сумма годового дохода обычного рабочего. Не сказать, что для меня большая, хотя по меркам обычного человека далеко не маленькая. Однако он хотел сбежать. А это усугубляло его вину во много раз. Хиджиката Рюноскэ никто не смеет обманывать ни на йен.

– Ты хотел сбежать с этим долгом, чтобы другие за тебя платили? – нахмурившись, я подошел к молодому человеку, который был вмят в стену и сидел на полу, беззвучно всхлипывая и размазывая кровь дрожащими руками по лицу. Он опустил голову в поклоне до пола и лепетал:

– Простите, простите. Такеру готов совершить юбицумэ, чтобы доказать преданность и загладить вину. Я был не прав и признаю вину. – Он продолжал находиться в поклоне, упираясь лбом в пол, так и не осмелившись поднять свои глаза.