– Тебе повезло. Это будильник. Мне пора домой, – говорю я, с трудом отступая от него на шаг. Ногам тут же становится холодно от травы, а тело покрывается мурашками, не насытившись теплом Каетано.

– Я тебя отвезу, – говорит он, запуская в волосы пятерню.

– Не нужно, тут близко, я дойду пешком, – категорично заявляю я.

– Ноа?

– Каетано? Я хочу побыть одна, ясно? Ты говоришь, что нам нельзя общаться, а после практически целуешь меня. Мне не по душе такие игры. Это издевательство. Или обрывай, или береги. Дай мне себя забыть или узнать ближе. Чтобы я сама решила, хороший ты человек или нет.

– Ладно.

– Ладно?

– Ладно, но можешь побыть одна чуть позже? После того, как я отвезу тебя домой.

Мы уезжаем вчетвером. Я на переднем сиденье вместо Фабиана, он позади. Карла совсем размякла от танцев и почти готова к глупостям, но нежелание нарваться на очередной конфликт с мамой гонит домой и ее.

Мы ждем в машине, пока Фабиан проводит ее до крыльца. Когда он медленно-медленно склоняется к ее лицу, я, совершенно забывшись, издаю победный клич и хлопаю в ладоши. Из-за спины Фабиана тут же возникает средний палец Карлиты.

Тактичности ради я все же отворачиваюсь от окна, чтобы тут же напороться на улыбку Каетано.

– Что?

– Ничего, – качает головой он. – Ты потрясающая, Ноа.

– Нехорошие люди таких вещей не говорят, – замечаю я, а мое сердце совершает кувырок.

Фабиан возвращается. Я порываюсь уступить ему место на переднем сиденье, но Каетано удерживает меня, опустив ладонь на бедро. Его прикосновение прожигает мне кожу, и ожог распространяется до низа живота. Мне хочется свести ноги вместе и посмотреть, что будет дальше, но я этого, разумеется, не делаю. Каетано сам опешил. Затаив дыхание, я смотрю, как его пальцы скользят выше по моей коже, цепляют подол сарафана и опускают его к коленкам.

– Останься со мной, – тихо просит Каетано, – эго Фабса сейчас так раздуто, что ему сюда просто не поместиться.

Он прав. Фабиан совсем поплыл.

Я тоже. Уверена, сегодня ночью в своих снах я не раз услышу это «останься со мной».

Папа вернулся, как и обещал. Когда я влетаю в дом без одной минуты одиннадцать, раскрасневшаяся и совершенно запутавшаяся в своих чувствах, он радостно целует меня в макушку. Улавливает запах алкоголя и вопросительно поднимает красивые брови:

– Солнышко?

– Чуть-чуть, честно! – с жаром говорю я. – У нас был светский ужин, так полагалось. У Карлы теперь есть парень, – хихикаю я, бросая босоножки на пол, так и не удосужившись их надеть.

– Да ну? Кто? – воодушевленно интересуется папа. Обнимает меня за плечи и ведет на кухню, где Люция уже накрыла стол к вечернему чаепитию. Она сверяется с часами и кивает. А потом видит мои ноги.

– Пресвятые плотники! Сеньорита, ты опять шлепала босиком? Богом клянусь, в следующий раз я приклею обувь к твоим ногам. Садись за стол, маленькая дикарка! И выкладывай! Я все слышала.