Тело Каетано роскошно до мурашек. Я слышу, как у меня за спиной Карла громко глотает брют. Мышцы перекатываются под кожей, пока он застегивает пуговку на джинсах. Знаю, что нужно перестать, но не могу отвести глаз. А потом замечаю татуировку на ребрах. Она до смешного похожа на воздушный шарик, но лучше рассмотреть не успеваю, ее уже скрывает белая ткань футболки.

– Шоу закончилось, куропаточки, – хмыкает Лукас у меня под боком. Я вздрагиваю и отвожу глаза к горизонту. Лукас усаживает Каетано рядом с собой и вверяет ему остатки нашего алкоголя.

Лу смог бы найти общий язык даже с ламой, так что Каетано без труда втягивается в разговор о недавнем чемпионате Европы по футболу, откуда наша сборная вышла победителями.

Естественно, эта дискуссия не может уместиться в два рта. Мы не успеваем даже моргнуть, как с соседних пледов уже поворачиваются головы ярых фанатов футбола.

Карла с болезненным стоном закатывает глаза.

Парень, бренчавший на гитаре, когда мы только спустились на пляж, начинает подбирать на струнах «Despasito». Он бьется и так, и эдак, но инструмент не хочет ему подчиняться. Не выходит ни одной даже близко похожей ноты. Бедняга краснеет от усилия и смущения, потому что чувствует на себе заинтересованные взгляды.

Гитара почти упирается грифом в живот Каетано, но тот и не думает отодвигаться. Дожидается, пока окончательно угаснет надежда исполнить одну из любимых нами футбольных песен, и разговор повернет к неназначенному пенальти в матче с Германией. А после незаметно подкручивает колки, натягивая струны. Каетано думает, никто не смотрит. Но, как минимум, мы с Карлой выпадаем из общей болтовни. Чтобы, не отвлекаясь, наблюдать, как мягко и легко он помогает пареньку привести в чувства расстроенный инструмент.

– Начни с Hm, и дальше G, D, A, – тихо подсказывает он, – всего четыре аккорда.

– Давай лучше ты, а? – предлагает ему хозяин гитары. Каетано качает головой в знак отказа.

– Пожалуйста, сыграй! – просит одна из девушек. – Если твоя игра такая же горячая, как и ты, я уеду с тобой, даже не знакомясь, красавчик!

Каетано издает короткий смешок. Пути назад уже нет, гитара лежит у него на коленях. Он берет ее и перекладывает гриф в правую руку, из чего становится понятно, что Каетано – левша. Он проводит по струнам с такой мягкостью, что вдох замирает в моей груди. А потом он поднимает глаза на меня. А может, и не на меня, а на кого-то поблизости. Сложно сказать, учитывая, каким плотным кольцом мы теперь сидим.

Каетано подбирает мелодию меньше, чем за минуту. И вот, знакомые подвижные аккорды уже заполняют ночной воздух. Но того, что происходит дальше, не ожидает никто. Каетано начинает петь.

Сначала его голос звучит тихо, почти смущенно, но по мере усиления волны восторга и поддержки, которая нарастает с каждым словом, голос раскрывается, набирая силу, игривость и задор. Он не хриплый, как это сейчас модно, а чистый, многогранный и глубокий.

– Он гоняет на мотоцикле, плавает, как Посейдон, поет, как Энрике10, и играет на гитаре. Есть что-то, чего он не умеет? – роняет Карла, рядом с моим ухом.

– Может быть, это компенсация за семь сантиметров трусах? – отшучиваюсь я.

– О, нет, дорогуша, там совершенно точно не семь сантиметров даже после ледяной воды. – Возражает Карла. – Пока ты пялилась на звезды, я все детально рассмотрела. Он идеален.

Я густо краснею и хлопаю подругу по коленке, призывая закрыть эту тему.

На припеве девушки уже подпрыгивают и начинают танцевать. Пьяный и довольный Лукас скачет вместе с парнями и скандирует песню вместо футбольной кричалки. Пляж взрывается и расцветает от музыки и звона наших голосов. Каетано больше не слышно, но он и не поет. Только доигрывает «Despasito» и начинает «Bailando». Мы подхватываем мотив и поем уже сами.