– «Ну ты же понимаешь, на мотоцикле будет быстрее».

Володя развел руками, ведь спорить с женой в данный момент было бесполезно:

– «Мы тебя ждем! Будь осторожна!»

Около восьми вечера все собрались на веранде, в мангале ярко пылали угли, Олеся нарезала овощи, а девчонки шептались на качелях. Только Володя расхаживал по участку, бесконечно набирая номер. В телефоне пронзительно отзывались длинные гудки. «Конечно она не может ответить, она же за рулем мотоцикла, сегодня многокилометровые пробки… но почему на сердце так не спокойно!»

В десять – стало темно, девчонки бродили по газону, то и дело прислушиваясь к звукам подъезжающих машин, но долгожданный рев мотоцикла не слышался в туманном вечере. Володя с Кириллом по очереди набирала номер Киры. Ситуация становилась напряженной, а главное никто не знал, что сейчас можно предпринять, кроме того, что снова и снова звонить на ее телефон. На улице стало прохладно, и Олеся вынесла девочкам теплые флисовые пледы, а мужчины подбросили поленья в открытый мангал. Над участком повисла тревожная тишина и густой туман, только звонкие длинные гудки громко звучали в ночи.

– «Да…» – вдруг отозвался мужской голос после нескольких звонков. Кирилл от неожиданности замер и передал трубку Володе.

Всего полчаса езды по ночной белесой дороге, полчаса отчаянного напряжения, страха и волнения. Полчаса, как целая жизнь…

Сквозь густой туман, под ярким светом фонарей, уже за несколько метров, Володя увидел красный мотоцикл Киры. Сашка закрыла лицо руками и завизжала:

–«Ма-ма!»

Олеся прижала девочку изо всех сил, стараясь заслонить ей обзор на искорёженный транспорт, разбитые стекла и следы крови. Машина проехала мимо ужасающей картины, повернув по указателю «Больница».

Все что удалось узнать к этому моменту, что Кира на операционном столе, состояние ее тяжелое, врачи делают все, что в их силах. Саша плакала навзрыд, это было первое трагическое событие в ее жизни, первое чувство боли, беспомощности и неизвестности, леденящий страх за самого любимого и близкого человека. Володя мысленно проклинал себя за свою слабость, за то, что не смог отказать любимой жене в приобретении опасной «игрушки». Он ненавидел этого красного монстра, его зловещий рев и скорость, с которой Кира неслась по серому асфальту. Она прекрасно водила, чувствовала дорогу и наслаждалась двухколесной ездой. Отец купил ей первый мопед, когда Кире едва исполнилось двенадцать, он был единственным, кто поддерживал ее увлечение.

Кирилл с ужасом думал об аварии, в голове всплывали эпизоды той ночи, когда погибли родители, он не мог поверить в это зловещее повторение.

В приемное отделение вышел врач:

– «Есть родственники Воропаевой?» – громко произнес он. Вся семья подбежала к мужчине в белом халате и замерла в ожидании. Саша находилась в полуобморочном состоянии от стресса и усталости:

– «Что с мамой?! Говорите!» – она схватила врача за руку и стала трясти, заходясь в истерике.

Глава 4

Хоть в этой аварии Кира была потерпевшей, чувство вины перед близкими беспокоило ее больше, чем послеоперационные боли. Она с ужасом представляла, какой страх и переживания заставила испытать Сашу и всех остальных членов семьи. Она просила прощения у родных, скрывая свое истинное состояние, стараясь вернуть им спокойствие и избавить от эмоционального потрясения.

Володя с Сашей, несмотря на все уговоры, на протяжение двух недель, каждый день приезжали в больницу. Июль выдался невыносимо сухим и жарким, и Кира с тоской смотрела, как дочь проводит свои каникулы в душных больничных стенах.

– «Дорогие мои! – не выдержала Кира, – я благодарна вам за заботу, знаю, что вы меня очень любите, как и я вас, но … Пожалуйста! Собирайтесь и отправляйтесь на Селигер, как мы и планировали, хотя бы на пару недель. Иначе чувство вины, что я испортила всем отпуск не даст мне возможности восстановиться».