— Ты какая-то зажатая, точно всё нормально? — интересуется, когда занимает водительское место.

— Да, просто… неожиданно, что ты приехал, — признаюсь и слабо улыбаюсь. — Не предупреждал, и я… — запинаюсь, поняв, что оправдываюсь.

— Привыкай, — коротко бросает и трогается с места.

Что это значит? Пояснительную бригаду сюда, пожалуйста.

Нет, мне безумно приятно проводить с ним время, свои чувства я поняла и приняла. Была бы моя воля, не отходила бы от него, боясь, что это быстро закончится.

По факту, я ничего о нём не знаю, как о парне. Как он себя с девушками ведёт, какой он в отношениях. Если про парней нашего вуза ходят разные слухи, типа воспользовался и бросил, то про Демьяна, кроме того, что он сын того самого Золотарёва, и что… сидел в тюрьме, ничего не знаю.

Почему-то интуиция подсказывает, что он не относится к подобным Ворону, не играет чувствами девушек и не теряет интерес после первой проведённой вместе ночи. Но наверняка можно узнать, только попробовав, дело в том, что я не хочу быть той, из-за кого повесят на Демьяна ярлык бабника. Не хочу, чтобы на меня показывали пальцем и говорили: «Вот она, та, которую Золотарёв попользовал и выбросил.»

— Ты любительница себя накручивать, — усмехается, чем заставляет резко повернуться лицом к нему.

— Я ничего не говорила, — непонимающе хмурюсь.

— Очень громко думаешь, — улыбается, и каждый раз моё сердечко тает от того, как преображается его лицо.

— Прости, — смущённо говорю и прикусываю губу.

Дальше мы едем в тишине, я стараюсь не слишком открыто пялиться на него, чтобы не выдать всю свою заинтересованность в нём. А это очень сложно, ведь Демьян за рулём выглядит ещё лучше, чем на мотоцикле. Если на железном коне он больше смахивает на оторву и молодого бунтаря, то здесь он как-то сразу посерьёзнел. Ровер сам по себе брутальный автомобиль, а эта машина мало того, что чёрная, ещё и матовая, словно ночная тьма, заявляющая о тёмной душе его хозяина.

«Только не начинай, не возвращайся к этому вопросу, Ева», — вопит внутренний голос, и я мотаю головой, чтобы выгнать все эти мысли из головы.

Бросив взгляд в окно, понимаю, что мы подъезжаем, а я даже не заговорила с ним. Хотя… о чём? Спросить, что дальше? Или требовать объяснений происходящего? Глупо всё это, да и он не спешил заговорить со мной. Ладно, всё потом, сейчас набираю Алю и сообщаю, что я почти на месте.

Минуты через три подруга выходит из здания, озираясь по сторонам, а заметив машину Демьяна, чуть не срывается на бег обратно. Успеваю открыть дверь и окликнуть её до того, как она вернулась в здание.

— Что это с ней? — спрашивает Демьян, при этом оставаясь невозмутимым.

— Да так, — очень уклончиво отвечаю, не решаясь вмешивать его в проблемы подруги.

— Привет, а что это за машина… ой, — начала было Аля, но замолкает, заметив Золотарёва.

— Садись, а то опоздаем, — всё, что говорю, взглядом обещая, что потом всё объясню.

Но всё ещё не испытываю желания делиться своим счастьем, пусть и не уверена ещё, что будет дальше. Однако у Демьяна другие планы на этот счёт.

Дорога до института занимает слишком мало времени, даже толком подумать не успеваю, как мы притормаживаем, когда выруливаем на территорию вуза. Чувствую на себе взгляд Али, и не остаётся сомнений, что с меня потребуют объяснения.

Поджимаю губы, заметив, что во дворе много студентов. До начала лекции ещё двадцать минут, и никто не спешит в здание, несмотря на холодную погоду.

Едва машина останавливается, а мотор глохнет, подруга первой выходит из тёплого салона. А я вожусь с ремнём безопасности, от волнения пальцы подрагивают и не слушаются. Почему, собственно, переживаю? Во-первых, меня очень волнует парень на водительском сидении. А во-вторых, мы сейчас на виду у всех приехали вместе в университет.