С Владом мы нашли общий язык с первого же дня, но, кроме дружеских отношений, нас ничего не связывало и не будет. Он видит во мне сестру, а я в нём старшего брата, а что там говорят про нас в сети, меня не интересует. Мы много раз говорили, что нас связывают исключительно дружба и работа, но всем плевать, нас поженили и детей нагадали, так что давно перестали оправдываться.

Так о чём я, да, Влад очень красивый, но Демьян, не в обиду другу, переплюнул его во много раз. И вроде ничего необычного, но эти правильные черты лица, ровный нос, миндалевидные глаза зеленого-карего цвета и обычной формы губы. По факту всё обычно, но нет, есть в нём что-то очень притягательное, и на самом деле татуировки его ничуть не портят, наоборот, придают какого-то шарма, загадочности.

Очень интересно, почему он ни с кем не контактирует, не общается, не стал частью золотой молодёжи нашего института. Ведь он из той же «тусовки», мажор, как и больше половины студентов нашего учебного заведения.

Знаю, что многие меня считают такой же мажоркой. Езжу ведь на хорошей машине, всегда одета в брендовые вещи, подписчиков много, но это всё не то. Кошелёк мне никто не пополняет, я деньги зарабатываю сама, в отличие от наших «сливок» — так себя называет компания мажоров.

Есть в этой свите главный козёл, его все слушают, девочки в рот заглядывают, парни хотят быть частью его компашки, думают, их резко зауважают, раз уж приятель самого Ворона.

Воронцов Матвей — наследник одного из ведущих российских производителей и поставщиков металлопродукции. Наглейшего человека в жизни не встречала, ему дозволено всё, вот абсолютно. Его семья одна из спонсоров нашего института, и он считает себя здесь царём.

Учреждение у нас вообще приватное, но кто конкретно владеет институтом неизвестно. Знаем, что есть несколько влиятельных людей, которые финансируют наш университет, больше ничего, и нигде информации нет.

Ворона ещё не видно, слышала, что он летом уехал за границу и до сих пор не вернулся. Я очень обрадовалась этой новости, ведь весь первый курс он мне прохода не давал. Всё твердил, что звезда упадёт, и не абы где, а у его ног. По институту даже ставки делали, и, конечно, в пользу Ворона. К слову, парень он привлекательный, всегда модно одет, телосложение атлетическое, но вот характер мерзостный.

Так, что-то я совсем не о том думаю, увлеклась и почти забыла, что нахожусь в машине с человеком куда опаснее, чем избалованный мажор Воронцов.

— Выходи! — звучит приказ, едва я из мыслей возвращаюсь в реальность.

Парень покидает салон автомобиля, а я смотрю через окно на освещённое здание с надписью «Лайф».

— Частная клиника? — задаю вопрос в пустоту, но в тот же момент открывается дверь с моей стороны, и меня почти силой вытаскивают из машины.

Демьян Золотарёв — парень, который сидел в тюрьме за убийство, собственно, от него невозможно было ожидать чего-то другого. Он не спрашивает, что тебе нужно, или, тем более, чего ты хочешь. Просто хватает за руку и, как капризного ребёнка, ведёт по ступенькам в здание клиники, потом по коридорам в нужном направлении и так же силой усаживает на кушетку.

— Надо обработать, чтобы инфекция не попала, — обращается к женщине в белом халате.

Я сижу и пялюсь на него, как баран на новые ворота. Глаза выпучены, дыхание сбито, на лице полное недоумение.

— Нож был грязный и хрен знает в чём, — добавляет, пока женщина лет тридцати осматривает его с интересом.

— Приспустите воротник и наклоните голову влево, — говорит Елена Степановна, как гласит бэйджик на груди.

Цепляю пальцами ворот толстовки и склоняюсь к плечу, продолжая непонимающе пялиться на уголовника. Уголовник… разве повёз бы он меня в больницу из-за одной царапины, если был бы убийцей?