В груди снова разрастается паника, когда осознаю, что подушечки коснулись чего-то теплого и вязкого.

— Я… я ранена… — всхлипываю. — Мне… нельзя… фотоссесия… — несу чушь несусветную, учитывая, что я могла вообще лежать и умирать на грязном асфальте.

— Царапина, — усмехается Демьян. — Но обработать надо обязательно, садись, — кивает на мою машину, но я с горем понимаю, что вести я сейчас не в состоянии. — Я поведу, — добавляет, словно мысли мои прочитал.

Здравый смысл кричит, даже орёт во весь голос, что я должна отказаться, вызвать такси и ехать домой, но на деле я только киваю, как послушная собачка, и делаю шаг вперёд. Золотарёв тут же обнимает меня за плечи и заботливо помогает устроиться на пассажирском сидении. Пристёгивает меня, словно ребёнка, закрывает дверь и, обойдя машину, садится на водительское место.

Ничего не спрашивает, не говорит и тянется к экрану на приборной панели. Включает навигатор, выбирает «дом» из списка и только после этого заводит автомобиль и выезжает за территорию кафе.

Минут десять я сижу как вкопанная, пытаясь понять, что происходит. Вывод только один — я всё-таки потеряла сознание на парковке, сейчас валяюсь на грязном асфальте и мне всё это снится. Его действия совершенно не вяжутся с тем человеком, которого я знаю. Нет, по факту, я его не знаю вообще, кроме того, что слышала. Но всё равно, он казался каким-то… плохим, мягко сказать, и никак не таким заботливым рыцарем.

На улице раздаётся гудок автомобиля, и я выныриваю из мыслей. Осматриваюсь и понимаю, что едем мы не в сторону моего дома.

— Куда… куда вы меня везёте? — сипло спрашиваю, украдкой посмотрев на него.

Ответа ожидаемо не последовало, от чего мне стало только страшнее. Минут двадцать назад я была уверена, что от Демьяна Золотарёва надо держаться подальше, обходить его стороной и вообще лучше не пересекаться с ним никак. Ладно, последнее неосуществимо по двум простым причинам: я снимаюсь в его студии и мы учимся в одном институте.

Но почему я чувствую… мне страшно, да, но одновременно с этим ощущаю какую-то странную уверенность, что зла он мне не причинит. Наверное, это от пережитого шока, ведь не так давно, оказавшись с ним в одном полутёмном коридоре, я видела свой труп и кучу полицейских вокруг. А сейчас я один на один с уголовником и ничего подобного не чувствую.

Поворачиваюсь к нему, рассматриваю длинные пальцы, уверенно сжимающие руль, ленивый взгляд на дорогу и ноль эмоций на лице. Он просто ведёт мою машину в неизвестном направлении, словно робот, выполняющий настроенные функции. Мне бы паниковать, потребовать остановить автомобиль, выскочить на улицу и бежать как можно дальше, но вместо этого сижу и рассматриваю его красивый профиль.

Красивый?

Да! Не вижу смысла отрицать, что он слишком красив для мужчины. И вроде нечего тут удивляться, особенно мне, видела ведь много красивых парней в фотостудии. Даже у Влада очень привлекательная внешность, иначе он не пользовался бы таким спросом у девушек. На него слетаются, как мотыльки на свет, а он прекрасно знает какое впечатление производит на женский пол и нагло этим пользуется.

Мы познакомились на съёмках, я тогда и не знала, что он учится в том же институте, что и я. Нас обоих утвердили на съёмки рекламы стирального порошка. Я только приехала в северную столицу и бралась за любые проекты. Пока была дома, зарабатывала только на том, что можно было рекламировать в своих соцсетях, а здесь уже соглашалась на всё. На приличное, естественно, про приглашение стать лицом какого-то стриптиз-клуба и подобные предложения я и вспоминать не хочу. Читала много историй про наивных девочек, которых обманывали и втягивали в то, от чего отмываться потом нужно годами. И Вика меня дома инструктировала долго и много, предупреждала, что большой город — это большие соблазны и не всегда хорошие люди, есть и беспринципные эгоисты.